В настоящий момент только Союз театральных деятелей ДНР в плане культурной интеграции с «материковой» Россией немного отстает, хотя осенью 17 артистам Донецкой муздрамы в Москве вручили членские билеты СТД России. Это шероховатости чисто организационные — настанет момент, когда дончане отнесут теперь уже в российский Минюст кипы нужных бумаг и получат официальные свидетельства о регистрации своих Союзов. И это будет великий день. Но его величие, к сожалению, не защитит от постоянных обстрелов людей и здания театров и музеев. Не решит оно, к сожалению, и такие неочевидные проблемы, как доставшиеся в наследство от Украины имущественные проблемы донецких художников. Как выяснилось, еще при прошлой власти (донецких «эффективных собственников») у них отобрали главное помещение, а выставочные залы и мастерские, которые есть в распоряжении сегодня, живописцы арендуют, оплачивая эту роскошь из своего кармана. И просто смена вывески ничего не меняет. Рассказывает председатель отделения Союза художников России в ДНР Мелик Агабекян:
— В Донецк 2 марта приезжала исполнительный директор Союза художников России Марина Рогатовская. Нам вручили российские билеты — их получил 21 человек. Они стали учредителями. Еще 17 заявлений мы подготовили, вот так партиями будем и дальше передавать.
— После вхождения в российский Союз для дончан вырос размер членских взносов?
— В СХР взносы 1000 рублей. У нас было 1500. Правда, их не хватало. Приходилось увеличивать, потому что коммунальные платежи повышаются.
Вот так не знаешь, на сколько поднимать. У нас много пенсионеров — откуда у них деньги.
— То есть взносы идут на нужды самой организации?
— Мы их тратим на платежи за отопление, воду, вывоз мусора и на содержание Дома художника. У нас своей собственности нет. Мы все у города арендуем. В Луганске художникам легче намного: у них осталась недвижимость. Они ее даже сдают и на эти деньги держат и юриста, и бухгалтера. А у нас ничего нет.
— Разве от советских времен у вас не должно было остаться помещений?
— Всё продали-перепродали...
— До 2014 года или после?
— Конечно, еще при Украине. У нас на Крытом рынке (центральная часть города, где в прошлом скромная двухкомнатная квартира стоила от 100 тыс. долларов. — И.В.) было трехэтажное здание.
— Что там находится сегодня?
— Офисы. Это здание четыре раза меняло собственника, шли бесконечные суды. Один становился на сторону художников, а следующий отдавал новому владельцу. И так и не удалось выяснить, кто первый раз купил. Но этому покупателю все за месяц оформили — попробуйте за такой короткий срок что-то сделать!
— Об этих проблемах вы сообщили Рогатовской? На помощь Москвы вы и ваши коллеги рассчитываете?
— Мы обо всем Марине Николаевне рассказали. Как они смогут помочь нам, каким образом — они сами решат. Может быть, хотя бы помогут с обеспечением штата, хотя бы юриста нанять — бесплатно же никто не будет работать. Мы выходим на другой уровень — это главное. Российские просторы для нас открыты — а это выезды на пленэры, участие в выставках.
— В гостях хорошо, это понятно, а принимать гостей вы готовы?
— Не совсем. Половину нашего Дома (там 400 квадратов) передали художественной школе, потому что мы не могли сами нести эксплуатационные расходы. Если масштабная выставочная деятельность начнется, если к нам начнут приезжать — места не хватит.
От себя остается добавить, что в республиканской донецкой реальности очень часто звучало слово «национализация», особенно если оно касалось активов «беглых» олигархов. Старое здание Союза художников было «два в одном»: и административная часть, и мастерские. Если вернуть его тем, кому оно изначально предназначалось, — все вопросы снимутся. Но законность приватизации должен определять суд.
Тогда остается вариант предоставить мастерам кисти крышу над головой. Или хотя бы не брать с них денег за съем пространства, где они творят, увековечивая в красках и камне свое время.
