Баварские государственные собрания живописи, объединяющие ряд коллекций немецкого и мирового искусства, находятся в собственности Баварии и размещаются в основном в Мюнхене. А Бавария – не просто одна из областей Германии, у нее есть собственная конституция, правительство и независимые суды. Это краткое пояснение важно в контексте истории с картиной Пикассо, потому как год назад Баварские государственные собрания картин (мюнхенский фонд) раскрыл происхождение более 1000 произведений, приобретенных в нацистскую эпоху. В связи с чем и возникли вполне ожидаемые претензии наследников людей, пострадавших от нацистского режима.
В то же время в США тоже начали обновлять закон о реституции. В августе губернатор Нью-Йорка Кэти Хохул подписала новое требование о том, чтобы музеи признавали произведения искусства, украденные у евреев нацистами. Закон расширил определение этого вида кражи, включив в него принудительную продажу произведений искусства. А музеи Нью-Йорка обязали сообщать о том, какие спорные работы есть в их коллекциях. В связи с чем в США то и дело всплывают разные дела о реституции.
Ситуация вокруг портрета Мадам Солер кисти Пабло Пикассо тоже вызывает споры. Дело в том, что коллекционер Пауль фон Мендельсон-Бартольди продал четыре работы арт-дилеру Джастин Таннхаузер в начале 1930-х годов на фоне растущего антисемитизма в Германии, а через пару месяцев скончался от сердечного приступа. Таннхаузер бежал из Германии, но портрет кисти Пикассо был продал им спустя много лет – в ноябре 1964 года.
Пока вопрос не решен через суд картину, как говорится, от греха подальше, убрали с глаз долой, а заодно изъяли ее изображение с сайта Баварских государственных собраний живописи. Но, видимо, это не последний спор, который возникает на фоне пересмотра законов о реституции в Европе и США.
– Мюнхенский музей, на мой взгляд, принял правильное решение, – говорит «МК» адвокат Юлия Вербицкая. – После выхода книги заинтересованного лица и пристального внимания СМИ к данной ситуации, исключение спорной работы из экспозиции (но не исключение ее из запасников) позволяет снять общественный резонанс и в установленном законом порядке разрешить дело. Позиция музея о законности приобретения и, более того, об истечении срока исковой давности для данной категории дела, безусловно заслуживает внимания. Оценивать представленные доказательства будет суд, однако доводы ответчика (музея) о добровольной продаже работы исключают возможность истребования ее у добросовестного приобретателя. Новации в законы как Баварии, так и США не увеличивают сроки исковой давности и не вводят "обязательного" порядка возврата, - лишь конкретизируют положения о краже (тайное хищение имущества), принудительного изъятия и/или изъятия на крайне невыгодных условиях. Также важно понимать, что исковые требования заявляют не сами лица, лишившиеся по тем или иным основаниям титула собственника, а их наследники, часто прибегающие к запретным приемам (в том числе привлечении СМИ, сообщения не всегда достоверных данных) с целью формирования общественного мнения и выигрыша дела. Так что перед судами стоит серьезная задача установления юридических, а не этических и не эмоциональных фактов.
В то же время в России происходит, скорее, обратный процесс. Еще лет десять назад руководители музеев и Минкультуры РФ заявлял, что о выдали так называемого трофейного искусства, не может быть и речи. Зато в последнее время заговорили о том, чтобы начать его показывать. Например, в Пушкинском музее есть особый фонд, и многие вещи из него не видела широкая публика. А теперь, когда отношения с коллективными Западом, мягко говоря, не очень, стесняться больше нечего. И, быть может, что-то из трофейных шедевров зрители смогут увидеть в обозримом будущем.
