1.
— Консуэло, я хочу услышать версию вашего знакомства.
— Это произошло, когда я увидела в Москве спектакль «Арт», хотя по-русски тогда мало что понимала. Эту пьесу раньше видела в Париже, но ваши актеры в ней играли лучше. После спектакля меня позвали на фуршет, но я сказала, что не пойду, потому что бегу в гостиницу. В тот момент у меня была одна большая проблема — спонсор бросил наш спектакль «Татьяна Репина» по Чехову, я прилетала из Парижа играть его в ТЮЗе. По сути, в тот день состоялась первая и последняя репетиция, и у меня совсем не было настроения.
Но все же моя подруга Леночка Наумова, переводчик той самой пьесы «Арт», позвала меня на прощальный ужин в Конфедерацию театральных союзов. Я сидела за столом и думала: «Это мой прощальный момент в России, это я со всеми прощаюсь». А на противоположной стороне стола сидел он, и я видела, что он, каждый раз поднимая бокал, смотрел на меня и как будто чего-то ждал. Потом подошел и спросил мой телефон. Я сказала, что вообще завтра — ту-ту, улетаю из Москвы, а он меня обнял и поцеловал. Перед всеми. Я подумала: «Надо же!» — а потом вспомнила, что это такая у вас культура: Брежнев, Хонеккер — они всегда целуются в губы, это нормально.
— Во Франции нет такой культуры?
— В губы? Нет! Ты же не знаешь человека. Между нами тогда это было как удар, все обалдели: «Ни фига себе». Я не была молодая, но я себя чувствовала Наташей Ростовой. И это не потому, что он красивый мужчина, артист, но что-то, что я не могу объяснить, произошло — абсолютно вольтаж такой.
— Вы почувствовали определенный месседж со стороны Игоря Матвеевича?
— Не знаю, тогда никто из нас об этом не думал. Когда я вернулась в гостиницу, стала думать: «Как я теперь буду жить без России, без мечты и… без него». А на следующий день Игорь пригласил меня в ресторан.
— На каком же языке вы общались?
— Он со мной на русском и немного на английском. И когда мы пришли в ресторан «Лебедь» на Чистых прудах, все почему-то стали смотреть на Игоря. В тот момент заиграл оркестр, и все Игорю стали аплодировать. Потом я узнала, что это была музыка из фильма «Тегеран-43».
Тогда он мне попытался объяснить, что он известный артист, что играл с Аленом Делоном в одном фильме, как раз в «Тегеране-43». И что? Я тоже играла в двух фильмах с Аленом Делоном. А спустя какое-то время в другом ресторане — «Тифлис» — Игорь объяснил мне суть одной фразы: «Пути назад нет». И мне очень понравилась эта фраза — очень коротенькие звуки в ней. А еще в этот день он мне объяснил: «Ты — моя женщина». И эти две фразы стали для нас законом: ты — моя женщина, и пути назад нет.
— Сколько вы уже вместе?
— Двадцать пять лет в этом году. До Игоря я никому не разрешала мне мешать в моем профессиональном пути. Мой путь был один — я хочу играть, и лишний человек этому только мешает. Но здесь поняла, что жизни без него действительно нет, и все у меня тоже здесь. Три года мы жили на две страны. И после свадьбы, на следующий день, я играла в Париже еще полтора года. Но потом поняла, что для меня или играть, или продолжать брак.
— Какой подарок русский жених сделал своей французской невесте на свадьбу?
— Конечно, сделал — бриллиантовое кольцо, бриллиантовые серьги. Наташа Гундарева на нашей свадьбе была свидетельницей.
2.
— Не знаю, как с французскими мужчинами, но оставить красивого русского мужа одного, без присмотра, — это очень большой риск.
— У нас с самого начала было так: я ему доверяю, и он мне доверяет. Иначе это будет ад. Игорь — очень большой романтик. Когда он получил за свою последнюю роль в спектакле по Маркесу вашу театральную премию, он был так счастлив. И когда он расстроен бывает — это тоже так для него глубоко. Он совсем не расчетлив. Очень помогает людям, поддерживает их. И абсолютно предан. Он умеет любить.
— Что значит умеет любить? Это жертвовать чем-то ради человека? Или быть предупредительным, каждое утро приносить в постель кофе?
— Это не то. Он смотрит на меня очень свежими глазами. У него в глазах удивление, а не так, что одна и та же женщина перед глазами двадцать пять лет. Он зовет меня Дуся. Я — его Дуся. У него очаровательное чувство юмора. И мы очень рады встречать друг друга с утра. Это же известно, что люди рано или поздно устают друг от друга, привыкают. Но между нами есть большое уважение.
— Когда вы открыли для себя актера Игоря Костолевского?
— Я смотрела разные спектакли в Театре Маяковского. За год до нашей свадьбы он запретил мне смотреть его кино. И через год я получила подарок, но не от него, а от друзей, — диски со всеми его фильмами. Они сказали: «Ты должна знать, с кем ты живешь».
— Теперь знаете, понимаете? Какой из фильмов Игоря вам больше всего понравился?
— Когда я начала смотреть эти фильмы, многое про него как про актера поняла. Он глубокий артист, но меня убил его скромный фильм «Законный брак».
— Ничего себе скромный! Лучший по версии журнала «Советский экран» 1985 года.
— И еще я обожала его фильм по Достоевскому «Вечный муж», где Игорь тоже великолепно играет.
— Неужели вам Игорь меньше понравился в «Тегеране-43», чем в какой-то «скромной» картине?
— Ну что ты, очень понравился, хотя не могу сказать, что все поняла сразу. И, конечно, он идеальный декабрист Анненков в «Звезде пленительного счастья», который, между прочим, женился на француженке. Так что у нас все сошлось. Пути назад не было, а было желание быть с ним. Как однажды Игорь сказал мне: «Если мы будем вместе, то только здесь, в России».
3.
— Можете сказать конкретно, за что вы любите артиста Костолевского? Чем так нравится?
— «Женитьбу» я смотрела много-много раз. Там Игорь другой, он не как все. Я думаю, что тот факт, что он сначала три года учился в строительном институте, и то, что достаточно случайно стал актером, определило то, что он другой и отличается от других артистов. Пусть на меня никто не обижается, но я думаю, он работает больше всех, потому что вижу, как он работает.
— Можете представить себе Игоря настоящим строителем, инженером, главой строительной компании? Каким бы он был теперь, если бы тогда не решился уйти из МИСИ и не поступил в ГИТИС?
— Ой, не знаю. Он сейчас, кстати, будет играть в кино строителя, который строит олимпийский объект.
— Как он работает?
— У него классическая, или, что я обожаю, от Советского Союза — железная дисциплина. Как он учит роль! Ты его никогда не увидишь на репетиции с текстом, он знает всю роль еще до репетиции. И я это обожаю. Он постоянно ищет, и даже тогда, когда все медиа, критики были против его Ивана Карамазова в Достоевском, он все равно победил. Потому что постоянно искал. Его ругали, писали, что Костолевский слишком красив для Ивана Карамазова. А он стал играть ну просто как огонь. И считаю, что это подвиг.
— Он советуется с вами? Вы же актриса, понимаете, что такое репетиция, домашняя работа, спектакль, готовность к нему.
— Могу сказать, что я полезна ему просто потому, что знаю, через что он пройдет. Я не лезу. Понимаю его тревогу, когда на репетициях кажется, что ничего не получится. Но когда он учит текст, я могу проверять, помогать. Но все делает он. Я полезна дома. Я делаю все, чтобы он был в самом лучшем состоянии.
Я анализировала достаточно долго свое состояние — почему не страдаю больше от желания играть, хотя иногда кажется, что лопну, если не выйду на сцену. Но факт, что у нас есть общая жизнь дома и везде. Даже если я на невидимом фронте — в кулисах, в ложе дирекции, где я имею официальное место. Я живу в этой атмосфере. Если бы у моего мужа была другая профессия, я думаю, что страдала бы больше.
— Не одолевают поклонницы? В России говорят: «Красивый муж — не твой муж».
— Не понимаю, что это значит. Игорь не такой. Он преданный. Это не его амплуа. Я же вижу, что люди любят Игоря. Те, кто в Советском Союзе жил, и другое поколение тоже любят его. Сейчас девчонки из университета, я знаю, смотрят популярный сериал «Триггер» с Игорем. Они не стесняются сказать ему и мне, как они его любят.
4.
— Какой он дома — капризный, покладистый? А может, любит готовить?
— О нет, готовить не любит. Он любит дом, уют. Мы много времени вдвоем дома.
— Это же скучно — все время дома. Что делаете?
— Не скучно. Мы танцуем дома. Даже в пижамах мы танцуем. Никто не видит этого, только мы. У него великолепное чувство юмора, и мы между собой очень много смеемся. И все его дни рождения и мой день рождения тоже проводим вдвоем, кроме его юбилея, разумеется. У нас есть место в Москве, которое мы оба обожаем, — это «Жигули» на Новом Арбате, такая пивнушка.
— Какой странный выбор. Почему «Жигули»?
— Потому что когда Игорь учился в ГИТИСе, они с друзьями часами выстаивали в очереди, чтобы попасть туда, — это было не так просто. «Жигули» как память о его юности. Мы сидим вдвоем за столиком — гора раков, креветки, сало, шпроты (я обожаю шпроты), пельмени. Часами можем сидеть, говорим тосты друг другу. Там советские фильмы, живая музыка. И там мы тоже танцуем. И это так хорошо!
— Как часто там бываете?
— Несколько раз в год. Отмечаем там годовщину нашей свадьбы. Еще мы обожаем баню, и вот после бани едем туда. Игорь меня учил русской жизни.
— Что он привил вам русского?
— Я люблю советский уют. Я даже нашла такую специальную бахрому для абажура. Как охотница повсюду ищу хрусталь того времени — рюмочки, розеточки, ищу посуду, как в столовой. Но не подумай, что у нас дома музей Советского Союза.
— Боюсь, что молодые, прочитав про вашу тягу к советскому, назовут вас старомодными.
— Мы с Игорем не старые и не старомодные. Мы винтажные, но при этом очень сегодняшние, и это надо понимать.
— Какой поступок Игоря последнего времени поразил вас?
— Он часто меня поражает. Например, последним спектаклем по Маркесу. Один факт того, что он смел согласиться на такую роль — роль старого любителя публичного дома, а это абсолютно не его тема. Это смело, это храбро! И он сделал все, чтобы победить эту историю. А это было очень-очень сложно и очень-очень трогательно. У меня есть образ для Игоря — золотая осень. Так вот, я обожаю его золотую осень. И желаю, чтобы никогда не наступила зима.
— Последний вопрос. Вы встретились уже немолодыми людьми, у каждого был свой жизненный, а у Игоря Костолевского свой семейный опыт. Поздняя любовь — это как?
— Нет первой любви, второй любви, третьей. Это — лю-бовь!!! Огромная! Феноменальная! Любовь горячая, могу сказать… Потому что эта наша любовь через двадцать пять лет как в первый день. И абсолютно ничего не изменилось.
