Садовый павильон московского музея Пушкина знают, наверное, не все. Чтобы попасть туда, особняк на Пречистенке нужно пройти насквозь. Затем прогуляться по аллее небольшого садика, мимо вальяжного бронзового Александра Сергеевича и оказаться в домике с историческим паркетом, где ноге человека позволено ступать только в бахилах.
Именно в этом укромном уголке разместили несколько десятков художественных работ Татьяны Алексеевны. Причем все они показывают старинные московские храмы в сопоставлении с архивными фотографиями конца XIX — первой половины XX века: рисунок — кадр, рисунок — кадр.
Организаторы проекта подчеркивают, что рисунки и фотоматериалы из собрания Юрия Шмарова (1898–1989), входившего с 1920-х в Комиссию по изучению старой Москвы и сохранившего для потомков рукописное и фотографическое наследие Общества изучения русской усадьбы, экспонируются впервые. В той или иной степени все предметы выставки отражают исчезнувшую столицу.
Официально Татьяна Маврина создавала свои картины, чтобы перенести на бумагу памятники зодчества, которые в любой момент могли превратиться в руины в результате вражеского авианалета. Но творила она, как все мы понимаем, уже на «пепелище» борьбы с религией предвоенных десятилетий.
— За три года Татьяна Алексеевна нарисовала примерно тысячу работ. Но только те храмы, которые разрушили в 30-е годы, она нарисовать не могла — их уже не было, — пояснила куратор выставки Алла Руднева.
«Какие же из храмов действительно не уцелели, как опасалась Маврина?» — задал я вопрос коллеге Рудневой, хранителю музея Наталье Александровой. Она пояснила, что ущерб в каждом случае нужно исследовать персонально по каждому объекту: где-то, действительно, повреждения могли быть нанесены во время бомбежки, например, снесены купола.
Но важно понимать, что при СССР многие «культовые сооружения» использовались не по назначению: они становились клубами, кинотеатрами или складами — на тот момент, когда их изображала Маврина.
Изначальный облик можно увидеть только на архивных фото, по этой причине выставку сделали «двустворчатой»: рисунок — снимок, зачастую дореволюционный.
И в любом случае не только пытливому уму краеведа и ценителя истории все это может быть интересно. Уникальна сама встреча в одном пространстве взгляда живописца и черно-белого, документально точного кадра с возможностью представить многообразие ракурсов.
А вообще кажется невероятным, что художнице разрешили — пусть даже под «патриотическим соусом» — сделать целую галерею храмов: Покрова Пресвятой Богородицы в Филях, священномученика Антипия на Колымажном дворе, Николая Чудотворца на Ильинке, Григория Неокессарийского на Полянке, Рождества Богородицы в Путинках, Усекновения главы Иоанна Предтечи на Коломенской круче, а не только запечатлеть «визиточные» собор Василия Блаженного и соборы и башни Кремля.
И почти везде значится дата создания — 1943-й, переломный год, когда немецким бомбардировщикам еще удавалось достигать главного города СССР.
«Лежать в столе» военным работам пришлось до 1959 года, когда некоторые из них показали публике, а Союз художников СССР выпустил «Каталог живописи и графики Т.А. Мавриной». Альбом, где религиозную направленность творчества не приходилось ретушировать, издали в новой России в 2001 году, он получил название «Москва. Сорок сороков. Работы военных лет».
