Молодые артисты из Нягани начали спектакль как лекцию, что подростковую и молодежную аудиторию, которой он адресован, не могло не насторожить. Впрочем, по внешнему виду «лектора» и его вкрадчивой манере втягивать зрителя в диалог стало понятно, что лекция обещает игру.
Упомянув кабаре «Бродячая собака», открывшееся в Петрограде в 1911 году, лектор полюбопытствовал: «А кстати, как вы понимаете слово «модерн»?» И, не ожидая ответа, который был ему за ненадобностью, сообщил, что в переводе с латинского modernus переводится как «новый», «современный», и продолжил: «Уже в самом слове заложен величайший идейный посыл эпохи: потребность сломать, потребность найти новый ритм слога, новый ритм новой жизни. Модернизм в России наиболее ярко проявил себя в литературе, а точнее, в поэзии конца XIX — начала XX века, и этот период принято называть Серебряным веком. Футуристы, имажинисты, символисты, конечно, акмеисты, народоборцы… Благодаря Николаю Гумилёву в 1909 году и был создан «Первый цех поэтов».
И тут маленькое пространство ШДИ на Новослободской (бывший ЦИМ) захватила электронная музыка, какой в 1909-м, разумеется, не было. Мандельштам играл на электрогитаре, Гумилёв на бас-гитаре, лектор (он же поэт Оцуп) — на кларнете и гитаре, Ахматова с Цветаевой заняли у микрофонов место бэк-вокалисток, владеющих к тому же перкуссией и фортепиано. А Кручёных, встав к публике в профиль, принимал экстравагантные позы («Алексей Кр-кр-кр-Учёных!»), сопровождая их раскатистыми и странными для своего времени виршами:
Жил да был
Дыр Бул Щил
А и жил
Не по лжи
Вин Був щипцы
Нищ и сир
Убещур…
Лекция незаметно перешла в концерт современной музыки (ее автор Ян Кузьмичев), которая в разных современных стилистиках пыталась дотянуться до поэзии Серебряного века и придать знакомым и малознакомым стихам современное звучание. Задача не из слабых, но благородство идеи просвещения в наше сетевое непросвещенное время подкупало. К тому же идею режиссер Иван Комаров оформил в духе эстетики начала прошлого века — причудливые, с элементами театральности костюмы (художник Юлия Ветрова), ломкая пластика (Яна Чипуштанова) плюс вольная фантазия. И в компанию поэтов-революционеров телепортировались перкуссионист Пушкин (Мирон Слюсарь) с Ариной Родионовной (Екатерина Ермохина), которого изначально пытались сбросить с корабля современности (хотя все из него вышли, как из гоголевской шинели), но с «нашим все» этот номер не прошел.
А между тем богемно начавшийся концерт все больше набирал печальных звуков и мрачноватых красок: рассказы Мандельштама и Цветаевой о себе, что сочетали стихотворные строки с горькими фактами их биографии, признаниями из дневников и писем, и вели к трагической развязке… Слом слога, который они так искали ради нового звучания стиха, стал сломом их жизней. На фоне эпохи проявлялись их портреты в коротком отрезке существования «Цеха поэтов».
Не сразу, но постепенно, через современную музыку выстраивался еще и диалог ныне живущих с теми, кто осмысливал себя и мир через поэтическое слово. Погружение в Серебряный век удалось.
Итог подвел, конечно же, Пушкин: «Поэзия — это одно из самых гениальных достижений человечества. Изливать свою душу в стихотворной форме, запечатлевать в ритме свое мироощущение, мечтать о будущем, вспоминать прошлое — на это способна только поэзия».
И тут же в считаные минуты обучил зрителя нехитрому способу, как определить стихотворный размер, используя различные формы имени, например, имя Иван. Итак, Ваня — это хорей: первый слог ударный, второй безударный. Иван — это ямб: первый слог безударный, второй ударный. Ванечка — дактиль: первый ударный, второй и третий безударные. Ванюша — это амфибрахий: первый и третий безударные, второй ударный. Ну и наконец анапест: Иоанн — первый и второй безударные, а третий ударный.
