Еще на сборе труппы в августе худрук «Эрмитажа» Михаил Левитин объявил, что «Лес» — его любимая пьеса Островского, а затем поразил всех заявлением, что возьмется за ее постановку в девятый раз и наконец доведет дело до конца. Да и поводов у режиссера для этого целых два: столетие постановки «Леса» Всеволодом Мейерхольдом и 150-летний юбилей самого Мейерхольда в уходящем году.
Перед началом спектакля к зрителям вышел сам режиссер, Михаил Левитин, который был предельно краток: перечислил артистов, задействованных в спектакле, а в конце списка — неожиданно — Пушкин в исполнении Виктории Закария: «Ничему не удивляйтесь, — поясняет Левитин, — за все происходящее беру ответственность на себя». Зал засмеялся и хохотать нам предстояло еще долго. Неожиданно для нас Михаил Захарович не ушел, а сел между зрительскими креслами на свой режиссерский стул и превратился в одного из гостей спектакля. Часто ли вы смотрите спектакль, сидя в соседнем кресле с его режиссером?
Пушкин здесь оказался музыкантом мультиинструменталистом — то на там-таме зажигает, то на балалайке. Причем звуки там-тама закольцевали постановку — в начале они оказались предвестниками африканских страстей в доме Гурмыжской, а в конце — звуковым сопровождением «тусовки» всех артистов на сцене. Ну а балалайка… Все же Пушкин — солнце нашей, русской поэзии и литературы. Однако страсти эти с французским акцентом — одним из главных лейтмотивов является «шлягер» Эдит Пиаф «Милорд», под него разворачиваются все любовные интриги.
Единственное желание, которое не покидает весь спектакль, — наблюдать за героями, что же будет дальше? Как весело и интересно они живут! Фарс без морали, жизнь как она есть — с ее ложью, людской жадностью, двуличием, с одной стороны, но с другой — в ней есть место и благородству. Осуждать никого из героев не хочется, даже Раису Гурмыжскую. Принято считать ее старой развратницей, выбравшей себе в новые любовники юнца Буланова в коротеньких штанишках на подтяжках, который передвигается исключительно вприпрыжку под звуки детской песенки «Жил-был у бабушки серенький козлик». Но героев легко принять такими, какие они есть. И Гурмыжскую в том числе.
На комедиях Левитина искренне начинаешь сожалеть о том, что у человека всего лишь одна пара глаз — уловить все происходящее сложно. Суета на сцене, доведенная до абсолюта, характерна для комедийных постановок в Театре «Эрмитаж», в этом их фишка — там стреляют, тут полетели перышки и птичий (игрушечный!) трупик упал с потолка, а под крохотным столиком копошится и попискивает совершенно очаровательная Улита, которой там явно тесно, тут громогласно отношения выясняют — и все одномоментно. Но это не единственный комический прием. Левитин сам говорил, что «Лес» — самая необычная пьеса Островского, по его мнению. И подход у режиссера к ней тоже неординарный… Интересно, как бы отреагировал писатель, узнав, что его герой Милонов будет рассекать по сцене топлесс с огромной надписью «РАИСА» на груди? Зал, надо отметить, хохотал от души и аплодировал полураздетому актеру.
Еще одно обещание режиссера — «показать настоящее торжество театра». Слово свое он сдержал — театр победил. В усадьбе с символичным названием Пеньки, лес в которой Гурмыжская распродает под вырубку, из бревен складывается театр — непременно под названием «Эрмитаж». Двое бродяг, трагик Несчастливцев и комик Счастливцев, сами выстроили себе театр-дом. Символично, ведь сам Эрмитаж» уже восемь лет живет в ожидании возвращения в свой «дом», на основную сцену в саду «Эрмитаж», которая находится на ремонте. Что ж, как говорится, если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам.
