Эту простую и жесткую, как сама жизнь, историю Брусникина начинает с «Вечернего звона». Прям как у Шукшина, где его пел хор рецидивистов в Российской колонии. У Марины Брусникиной его поют все персонажи киноповести, что стоят по одиночке и группками возле здоровенного бревна, за ним и на нем, стройно выводя «…как много дум наводит он». Право произнести финальные «Бом-бом» дано только тем, кто завтра выходит на свободу. Среди них Егор Прокудин по кличке Горе. Простой мужик, тёртый воровской жизнью, которую сам же и выбрал, а теперь не знающий куда от неё деться. Поэтому он весь на кураже: «Май мой синий! Июнь голубой!», «Воля и весна! Чего еще человеку надо?» И с гражданином начальником на кураже, и с бывшими подельниками, и с «заочницей» Любой Байкаловой, которая писала ему письма в колонию, и к которой он из колонии прямиком отправился в село имея слабую надежду начать жизнь по новой.
И не сразу, но все к тому двинется - Любовь для Егора окажется не просто именем, а чувством, которое, как спасательный круг, может помочь взаправду изменить и жизнь, и утратить воровскую кличку - Горе. Но…красивые финалы - привелегии сказок, а не жизни, которую так хорошо знал и умел передать в прозе и на экране Василий Макарович Шукшин - писатель и человек без фальши.
Режиссёр Марина Брусникина, которая, как мало кто, умеет работать с текстом, слышать слово, и особенно внутреннее звучание его, на этот раз свою «Калину красную» тесно увязала с художественным решением Наны Абдрашитовой. Художница придала истории Шукшина красочной карикатурности особенно персонажам криминальной среды и подобие анимационной сказочности в создании Сибирского или Уральского пейзажа. По порталам как будто на виниловых пластинках крутятся фрагменты шукшинского текста и строчки песни Яна Френкеля, так похожей на народную. «Калина Красная, калина вызрела/ Я у залеточки характер вызнала…». Поздняя ягода с горьким вкусом и кровавым соком только в звуке, только в строчках, но не в сценографии.
В спектакле режиссер сочетает приём литературного и игрового театра настолько органично, что между ними теряется граница. Когда актёры читают авторский текст, но в какой то момент входят в него, становясь тем персонажем, о котором только что рассказывали другие или он сам. За счёт этого действие только набирает внутреннюю энергию, градус эмоций ползёт вверх, характеры вырисовываются четко.
Пара Егор Прокудин (мхатовец Артём Быстров) и Люба Байкалова (Катерина Васильева) существуют на контрасте. Его деланная свобода и кураж, маскируют потерю себя в этом мире, и от одного этого вызывают сочувствие. Егор читает:
Город, город, ты в схватке жестокой
Окрестил нас как падаль и мразь.
Стынет поле в тоске волоокой,
Телеграфными столбами давясь.
Это он из Есенина («Таинственный мир»). Его кураж только усиливает Любину сдержанность, за которой и сила, и слабость и объём чувств. И одиночество, как у Егора, только бабье - а это совсем другое. И вот это «другое» умеет сыграть Васильева, которая в труппе Бронной все активнее занимает первые позиции.
Интересна и другая пара - брат Любы Петро (Денис Громаков) и его жена Зоя (Диана Огай), недоверчивость которой имеет забавный пластический рисунок. Надо сказать, что почти у каждого из исполнителей в спектакле по несколько ролей, что с одной стороны, позволяет актёрам больше проявить себя, и во вторых, снимает вечное в театре недовольство размером доставшейся одной роли. Замечательная Вера Майорова в роли старушки, встретившейся Егору после освобождения, она же - старуха Куделиха, мать Егора. Она же среди экзотического вида гостей, собранных Егором в ресторане. «Народ для разврата собрался», - со значением сообщает официант (Дмитрий Гурьянов) с размахам гуляющему вору. Этой сцене Брусникина придала нарочитую театральность: тут парики, яркие костюмы и образы - один не похож на другой в своей экзотичности.
Но только в сказке все хорошо кончается. Вор-рецидивист, он же Горе, своим желанием начисто переписать свою жизнь, принесёт горе полюбившем его людям. Высоко над сценой зависнет раздолбанного вида грузовик, тот самый, на котором брат Любы Пётр погнал за машиной банды Губошлёпа (Александр Шумский). И в театральном свете не сразу можно будет рассмотреть троса, которые держат груду металла, и может поэтому парящий в воздухе ГАЗ читается метафорой много чего - перееханной жизни, торжества самосуда или справедливости, в конечно счёте обернувшейся не справедливостью по закону.
После спектакля говорим с режиссером Мариной Брусникиной.
- Марина, почему Шукшин и почему именно «Калина Красная»?
Когда Константин Юрьевич Богомолов позвал меня в театр на постановку, я стала думать о выборе материале, стала что-то предлагать, а он предложил: «Почитайте «Калину красную». И я как открыв и прочитав повесть, вдруг настолько все по другому увидела и услышала, чем у меня было в голове после давнишнего просмотра фильма. И несмотря на то, что я этот невероятно талантливый фильм бесконечно люблю, тут я увидела других героев, услышала другой звук в тексте. Увидела какой Шукшин фантастический писатель: какой он абсурдный, как видит этот абсурд в людях, во взаимоотношениях. У него есть уникальность взгляда на людей и видение в каждом из них парадокса. Там много живого и современного, и оттого, что я по другому услышала текст, я набралась смелости и дала согласие ставить «Калину красную». В самом выборе материала есть парадокс: «Калина Красная» на Бронной - вызов и смелость Богомолова по отношению к его зрителям, как и моя смелость по отношению к своему зрителю.
- Ты, конечно, видела картину Шукшина, тем более для своего времени очень успешную в прокате. Помогала память о ней или мешала?
- Для меня фильм - это прежде всего красная рубаха Шукшина, но и весь фильм оставил сильное впечатление. Начав работу, я пересматривала фильм, но даже не было попытки с этим побороться. Просто сразу пришла идея начала спектакля, и как только оно появилось, я поняла, что это будет наше высказывание по поводу времени, наше представление о том, что написано у Шукшина.
- От сумы и от тюрьмы не зарекайся - это вечное. Но что для сегодняшнего дня в киноповести можно кроме этого ещё прочесть?
Конечно, есть заложенная Шукшиным вечная тема русского характера, такого бумеранга в душе. Но главное, что у него есть и невероятная любовь к людям, и сострадание к ним, которое не всегда присутствует в нашей жизни. Не осуждение человека, а понимание его - и это, пожалуй, самое здесь важное. Василий Макарович берет героя, полностью опустошенного, не понимающего куда он и зачем, и дает ему возможность возродиться, дарует ему чудо любви. И время здесь не при чем - сюжет то вечный.
Когда я прочитала повесть, меня также поразило судьба брата героини, который в результате из хороших побуждений и жажды справедливости совершает массовое убийство и оказывается в лагере - такая вот закольцованность судеб. И ещё одна тема важна для меня - мы не можем жить по человечески. У Шукшина все - хорошие люди, все они хотят, чтобы все было по человечески, но так почему то не получается. В самом шукшинском тексте постоянно звучит: «Все будет хорошо». Постоянное желание хорошего и тут же вопрос героя: «Что же это за такое устройство мира, такое устройство души, что я не умею жить по человечески».
- Почему на роль главного героя - Егора Прокудина - ты пригласила актера из МХТ?
Артема Быстрова я позвала в спектакль, потому, что он был моим студентом, и я знаю его потенциал и возможности. Это большой русский артист уровня Ефремова, Борисова: содержательный, глубокий, свободный, владеющий ситуацией на сцене. В Быстрове я была абсолютно уверена. Я не видела фильм «Дурак» (у него там главная роль), но мне показалось что он это сделает. И он сделал.
