***
Мать умерла, когда ему стукнуло семнадцать. Отец, собираясь отчалить к другой, сказал:
— Женись.
И как раз пришла посочувствовать горю одноклассница.
— Хорошая, — подогрел отец.
Не то чтобы предыдущая претендентка в невесты сразу разонравилась. И не в том причина, что слово отца — закон. А потому что стало ясно: с этой, а не с той надо строить жизнь.
***
Гости на свадьбу пришли не те, которых приглашал, он их впервые видел. Но разве это имело значение? Главное: жена взирала восхищенно.
***
Он и вправду ее любил! Сознавал: она — мать его будущих детей, верная и надежная подруга. Если у нее болели зубы, готов был пойти к стоматологу вместо нее и подставить бормашине для сверления свои. Но его клыки были наикрепчайшие.
***
Когда забеременела, трясся над ней, ходил по пятам, сопровождал, чтоб не споткнулась, не ушиблась ненароком. Спал на полу, рядом с кроватью, где она почивала, потому что опасался в дреме толкнуть, неосторожным движением причинить травму. Положил в клинику на сохранение. Вернулся домой и напился — впервые за совместную жизнь. Очень велико было нервное напряжение.
В четыре утра зазвонил телефон. Долго не отваживался протянуть руку. Наконец решился.
— Поздравляю, — раздалось из трубки, — у вас мальчик.
Купил букет, шампанское, помчался, мысленно репетируя растроганную улыбку, с которой поблагодарит врачей, войдет в палату, возьмет на руки младенца. Но, прижав к груди теплый комочек, крохотное, завернутое в одеяльце существо, заглянув в сморщенное личико, увидев: оно чутко поводит ноздрями, улавливает внешние шумы, доносящиеся с улицы, — ничего, вопреки собственным ожиданиям и настойчивым заверениям тех, кто испытывал прилив эмоций в аналогичных обстоятельствах, не почувствовал. Ни душевного взлета, ни родительской гордости, ни отцовской готовности защищать. Почему-то принято симулировать восторг — по случаю появления потомства. А произошло всего лишь предназначенное природой. Ровно через девять месяцев. Конечно, хорошо, что не преждевременно. В остальном — естественный физиологический процесс.
***
Сосед по лестничной площадке, уезжая в командировку, просил поливать кактус. Исполнял наказ. Видел: вода скапливается в блюдечке под цветочным горшком, кактус начал подгнивать, но совесть была чиста: делал что велено, не отлынивал.
***
С утра, не успела контора наполниться сотрудниками, получил от начальника срочное задание. Буквально через полчаса по рассылке поступила инструкция, отменяющая приказ. Он с инструкцией ознакомился, но от непосредственного руководителя дополнительных распоряжений и разъяснений не последовало. Потому продолжил начатое. Не бросать же на середине!
***
За проявленные старания включили в делегацию на конгресс. Не обрадовался. Самолетные перемещения вредны перепадами давления. И в техническом отношении небезопасны: контрафактные запчасти и всякое такое. А на поезде тащиться долго. Но не откажешься.
***
Делегация состояла сплошь из бонз. Что обязывало. В сущности, плевать на условности, но соответствовать этике и уровню корпоративной скоординированности необходимо. Не увильнешь. Единственного своего костюма — серого, заношенного — он стеснялся: брюки коротковаты. Когда стоишь, длина в самый раз, а шагаешь, штанины задираются, видны носки. Жалкое зрелище: мужчина в коротких брючках. Точно сказано: от долгов в таких брючках бегать.
***
В купе извлекли из дорожных сумок бутылки и закусь.
«Водку, виски, коньяк, вино?» — вопросил главный шеф. И сам же веско ответил: «Коньяк. Водка груба, виски сивухой отдают, от вина скачет давление, коньяк расширит сосуды».
И он понял, что именно коньяка давно хотелось глотнуть.
Захмелев, начали травить анекдоты, потекли разухабистые байки, к которым был абсолютно невосприимчив и безразличен. Знал, какие двусмысленности действуют безотказно. И залудил такое, что соленые хохмочки попутчиков разом потускнели.
Так и надо — без скидок на субординацию. Максимально доходчиво.
***
По возвращении члены делегации заявились в гости — внезапно, не позвонив и не предупредив. Жена захлопотала, бросились накрывать на стол, специально задержалась на кухне, чтоб не мешать, а он лихо козырял рискованными сальностями. Выпивали-закусывали аж до утра.
***
Вызвал директор института.
— Ты, говорят, компанейский парень!
Какое лицо следовало сосковородить? Он выбрал обалдело-счастливую гримасу. Впрочем, если откровенно, ждал поощрения. Постарался, чтобы голос звучал торжественно, но безэмоционально притворяться был не в силах, прорвались звонкие нотки истинного настроения.
— Спасибо!
***
Жизнь разворачивалась — как захватывающий роман. Наблюдал за ее стремительным развитием словно со стороны, не подхлестывал, не сгорал от нетерпения и любопытства узнать: что дальше? Складывалось будто по волшебному мановению, само собой. Увлекательно!
***
Записавшийся на прием старинный приятель выплеснул:
— Зачем ты так?
— Ты умный человек, — польстил он, хотя не считал пришедшего таковым. — Сейчас иначе нельзя.
И обезоруживающе, как в прежние молодые годы, улыбнулся. Чтоб видна сделалась затаенная горькая обида. Чтоб проступили печальные морщинки в углах губ. Владел умением совмещать мимические несочетаемости.
— Карьерист! — тупо бросил бывший дружок.
— Карьера не про меня, — возразил он. — Но только остолопы, ни к чему не способные, не думают о перспективе.
***
Не вступал в споры, ибо бестактно, некорректно, а главное, бесполезно тыкать людей носом в их ошибки: прекрасно знают, что можно, чего нельзя, что хорошо, что плохо, и, значит, сами микитят, где и в чем заблуждаются и преступают нормы, — незачем разжевывать.
Извели: докучливые дрязги, мелкие просьбы, глупые озарения, отвратительно примитивные хитрости! Но, коли назвался груздем, обязан реагировать. Большое искусство — молвить обтекаемо, всеобъемлюще, скромно, будто ничего не говоришь.
***
Смотрел, как Леночка раздевается, и пошучивал:
— Зимой точно любовника не заведешь.
— Почему? — кокетничала она.
— Где найдешь трудоголика, чтобы столько утеплительных прибамбасов с тебя снимать?
***
Умер отец. На похоронах он думал: нет смысла договариваться о замене ограды, вот-вот перекинется тетка, сестра отца, тогда поневоле придется заняться общесемейным могильным участком.
***
Комедийная, водевильная ситуация: все, кроме жены, в курсе. Но может ли она быть в неведении, если все вокруг судачат? Поразительно: ничего не чувствовала. Или прикидывалась? Щебетала:
— Чудесный день! Потрясающий день!
Действительно потрясающий. Но вот уж не чудесный. Для нее. Пытался вообразить, что произойдет, когда безжалостно ей сообщит. Заготовил ответы для всех вариантов объяснений. Главное — не ляпнуть непоправимое.
Она заплакала, сквозь слезы спросила:
— Чего ты хочешь?
Ответил:
— Чтобы ты относилась ко мне так же, как я к тебе.
Пригодилась и услышанная на поминках по отцу фраза, которую запомнил:
— Тот, кого никто не любит, чувствует это и быстро умирает.
Изречение как нельзя более удачно соответствовало моменту.
***
Во сне явился ангел и оповестил: родители выхлопотали ему рай.
Он посмотрел на часы и увидел: до окончания земного срока остается полчаса. А был все в тех же коротковатых брючках. Очень легко и споро в таких драпать, улепетывать от накопившихся долгов.
