Гроб с телом старой актрисы выставили не на сцене, а в фойе. Может, потому, что последние лет пять Нина Ивановна уже не играла в театре, а может, еще по какой рабочей причине — как знать. Но вся жизнь ее связана с Художественным, который она обожала. А он — ее. Маленькая, подвижная, звонкая, она в молодости походила на щуплого подростка, веселого в своей беспечности и азарте. И ее фактура травести дарила ей роли. И какие!
Еще студенткой третьего курса Школы-студии МХАТ Нина Гуляева сыграла маленького мальчика Сережу в «Анне Карениной», который, стоя в кроватке, протягивал ручки к своей грешной матери и повторял, повторял: «Мама, мама…» А ее играла великая Алла Тарасова, как-то сразу взявшая под покровительство юную партнершу. И именно мальчишеская роль стала для студентки пригласительным билетом в труппу Художественного. Счастливым билетом.
Потом Нина была фантастической Суок в «Трех толстяках». В сцене, где цирковая танцовщица, изображая куклу наследника Тутти, пряталась в коробку, она танцевала с такой взаправдашней кукольной пластикой, что зрители были уверены: ну точно кукла, и дорогая. Но зрители не знали одного важного секрета: все звуки, которые сопровождали тот танец (скрип, щелчки и вообще все, что может издавать в движении старинная кукла), изображал ее муж Вячеслав Невинный.
Потом была Шурка из легендарного спектакля «Егор Булычев и другие», после которой о Гуляевой заговорили как о мастере, которому необходимо дать звание. И в 38 лет она стала народной артисткой России, получавшей роли уже молодых и взрослых женщин: Валерия в «Утиной охоте», Зоя Самохина в «Сталеварах», Дарина в «Тартюфе», Полина Андреевна в «Чайке»…
С ней обожали работать Ливанов, Ефремов, Эфрос, и с ними она создала внушительную галерею образов. Но даже в серьезных, страдающих от неразделенной любви дамах или, уже позже, тетушках и бабушках то и дело предательски прорывались азарт, бесшабашность тех мальчишек и девчонок, которых когда-то играла Нина Ивановна. Травести и не травести — совсем разной могла быть, и была, на сцене МХАТа, где служила всю жизнь, где нашла женское счастье: муж-актер Вячеслав Невинный и сын Слава, который тоже артистом стал. Однажды они вместе вышли на сцену в «Блаженном острове» с другой мхатовской семьей — Юрских. Искры, фейерверк…
Последние годы работы практически не было. Мечтала о бенефисе, надежды не теряла, не кисла. При Табакове не вышло (а ведь обещал) — не ворчала. При Женоваче не вышло — ну и что ж. Зато в «Белых ночах» сыграла, и выход ее героини был поистине бенефисным.
Руку старшей коллеге протянул Евгений Миронов: позвал в «Дядю Ваню», когда чеховскую пьесу у него в Театре Наций ставил Стефан Брауншвейг. Нянька Марина, которую она первой сыграла у Ефремова во МХАТе, стала последней ролью в биографии Нины Ивановны.
— Когда бабушка уже не выходила из дома, она продолжала репетировать, — рассказала «МК» внучка актрисы Иветта Невинная. — Одна, все время повторяла текст и была уверена, что еще сыграет. Бабушка не собиралась сдаваться. Даже после трех операций. Мы к ней пришли, а ее только из реанимации подняли, говорить не могла, но на листке написала: «Немедленно домой!» Она была бойцом до конца…
Пришли поклониться ей Станислав Любшин, чета Киндиновых, Авангард Леонтьев (он вел церемонию), Марина Брусникина, худрук театра Константин Хабенский, Алексей Агапов, Алла Сигалова, Артем Быстров, Арам Арашунян…
Маленькая, как ребенок, она лежала в гробике в окружении венков, цветов. Ребенок, до мозга костей театральный, не понимавший своей жизни без сцены — как это, без костюма, без грима? — был тих и смиренен. Без сцены, где без малого 70 лет звенел ее голос.
Смотрите фотогалерею по теме
