«Проходите на лифт, пятый этаж», — приветливо говорит девушка у входа в жилой многоквартирный дом, где в одной из квартир происходило таинство рождения сценографии Давида Боровского. Мастерская была закрыта на ремонт почти два года, и вот вновь открыла двери для гостей. Пространство значительно увеличили: прежде сама мастерская занимала около 86 квадратных метров — сейчас там мемориальная часть. Площадь увеличилась до 400 квадратных метров — появился зал для временных выставок, библиотека, коворкинг-пространство, офис для сотрудников музея.
— Мы открываем первый в мире музей, посвященный театральному художнику, — говорит директор Бахрушинского музея Кристина Трубинова. — В Москве появилась возможность посетить такое место, вдохновиться. Сегодня оформительство развивается не только среди творческих людей. Каждый украшает свой дом, улучшает свой быт. У многих получаются уютные, фантастические вещи. Тем, кто стремится к внутреннему творчеству, будет особенно интересно оказаться в мастерской настоящего сценографа, который сам про себя говорил: «Я не декоратор, мне нужна идея». Оформление спектакля — это одно, а создание на сцене мира с глубиной, содержанием, с тем смыслом, который доносил Давид Боровский через свою сценографию, — совершенно другой, уникальный уровень.
Слышны песни Владимира Высоцкого: «Соглашайся хотя бы на рай в шалаше…» поет голос артиста. Спускаемся по небольшой лесенке вниз и попадаем на временную выставку «ОТ и ДО…», приуроченную к открытию музея: «от» начальной стадии работы над спектаклем и «до» чистовых эскизов и макетов. Переписка с коллегами, зарисовки, наброски, заметки — их оформили в виде коллажей. Легко проследить, как из хаоса рождались спектакли, вошедшие в золотую коллекцию отечественного театра. На одном из коллажных стендов обнаруживаем вязаный разным типом петель кусочек серого землистого цвета. Сверху - подпись в кружочке «Образец». Рядом — «связать из шерсти разной плотности». Работая над декорациями для «Зорь…», художник попросил свою супругу Марину связать кусочек полотна из шерсти цвета земли. Так родилось решение спектакля «Гамлет». Рифму с вязаным фрагментом мы увидим здесь не раз.
В этом же коллаже - рисунки и записки, за которые цепляется глаз. На цифрах нарисованных часов катаются человечки, а рядом подпись: «До чего же хороша жизнь!» Маленькая записка — отличный девиз для вновь открытой мастерской.
«Лоскутные одеяла» мыслей, идей, впечатлений собрал сын художника Александр Боровский. Ему же принадлежит идея провести гостя выставки за руку по пути рождения сценографии спектакля. От первых эскизов к конкретике: второй пласт экспозиции — макеты декораций к спектаклям, среди которых и легендарный «Гамлет» в Театре на Таганке с вязаным занавесом, рожденным из крохотного шерстяного фрагмента в процессе создания декораций к «А зори здесь тихие». Третий пласт — эскизы костюмов.
Выставку «ОТ и ДО…» отделяет от мемориальной комнаты не только стена — здесь представлен и сам гамлетовский занавес на механической кран-балке, которая ездила по всей сцене — «рождение» кулисы мы наблюдали в деталях. К нему можно аккуратно прикоснуться и перенестись в 1970-е годы, представить себя в зрительном зале, где со сцены на разрыв читает монологи Владимир Высоцкий. Давно нет в живых Владимира Семеновича, ушли и режиссер Юрий Любимов и сам Боровский, но здесь «Гамлет» получил вторую жизнь.
Под занавесом скрывается маленький секретик, от которого мурашки по коже: борт полуторки из спектакля «А зори здесь тихие», часть декорации, надпись: «ИХ 16 - 06». Художник так сообщал зрителю: их было 16 немцев против пятерых девчат с командиром…
В мемориальной части — стол художника с чертежными принадлежностями, пастелью, множеством карандашей, расставленных по обычным кружкам, стаканом из бересты для кистей. А рядом на подоконнике — электрический чайник с чашками для коллег и гостей…
Используют каждый сантиметр пространства. На подоконниках разложили эскизы мастера под стеклом, в другой части комнаты — «Уголок друзей Давида Боровского», где показывают рабочие места его коллег, театральных художников Сергея Бархина и Эдуарда Кочергина, с которыми Давид Львович провел в сотворчестве много часов. Здесь велись споры, рождались смыслы… Рабочий стол и конторка художников — подлинники, как и лиственный пол, который помнит шаги мастеров. Все постарались сохранить.
Доминанта мемориальной части экспозиции — более сотни крохотных человечков, которые Давид Боровский собирал, рисовал и вырезал из бумаги и картона для макетов декораций.
