Входишь в камерное пространство Малой сцены и оказываешься в ритуальном зале: мрачные и массивные стены, еще пустой катафалк, искусственные цветы в напольных вазах. Букеты темных роз, которые приносят зрители, воспринимаются как часть скорбного ритуала.
Сценография Алексея Трегубова функциональна и намеренно обезличена. Люди в черном суетятся в ожидании покойника. И вот рабочие сцены вносят гроб. На их одежде - надпись «Ритуальные услуги». Все остальные - герои своего времени в соответствующих костюмах. Есть еще одна привязка к современности –неизвестный, у которого зазвонит мобильный телефон. И зрители начнут озираться, кто же забыл его выключить. Незнакомец, как соглядатай, следит за тем, куда уходит время.
Гроб устанавливают, открывают крышку, и тут становится не по себе. На ложе покойника – Евгений Миронов, играющий судейского чиновника Ивана Ильича. Как он отважился на такое? Но действует этот фокус беспроигрышно, и выйти из шокового состояния уже невозможно.
Звучит траурная музыка, словно с заезженной пластинки. В атмосфере растворена целая симфония звуков, шорохов, отголосков прежней жизни. Спектакли Валерия Фокина начала 1990-х, прежде всего, «Нумер в гостинице города NN», завораживали музыкальной партитурой. И вот теперь он об этом напомнил.
Кому-то жутко, кому-то смешно. Вспоминается давний разговор с Кирой Муратовой, ее слова: «Как думаете, почему дети так неестественно ведут себя на похоронах и начинают смеяться? Потому что испытывают неловкость, не знают, как себя вести». Теперь взрослая публика ведет себя по-детски. В какие-то моменты действительно становится трагически смешно, начинаются веселые похороны, но только не в начале.
Сослуживцы Ивана Ильича (Кирилл Быркин, Антон Ескин, Владимир Белостоцкий), сияющие лысинами, бубнят одно и тоже: жалко усопшего, надеялись, что он выкарабкается, кого теперь назначат на освободившееся место. «Доктор то-то и то-то» (Авангард Леонтьев), как его назовет герой Миронова, пребывает в растерянности. Он ставил обтекаемый диагноз, лечил покойного непонятно отчего, повторяя «то-то и то-то».
Красавица жена (Марьяна Спивак) и дочь Лиза (Глафира Лебедева) плачут, но у них своя жизнь, это ясно. Скоро они побегут в театр на Сару Бернар, займутся другими делами. Как же они похожи. Какая-то чужая порода. Иван Ильич словно впервые это понял. Рядом как натянутая струна стоит его статная сестра, которую почти без слов, но так выразительно и пластично играет дивная актриса Елена Морозова.
Вскоре Иван Ильич поднимется из гроба, но никто этого не заметит. Родственники продолжат причитать, сослуживцы говорить о том, что жалко покойного. А он заглядывать в их скорбные лица, задается вопросом, почему уходит он, не они.
Потом появится некто в белой сорочке, вылитый Иван Ильич, начнет подниматься по лестнице, чтобы поправить гардину. Тут уж начинаются какие-то записки сумасшедшего. Двойника, хрупкую копию Ивана Ильича, окончательно превратившегося в бестелесный дух, легко, словно танцуя, сыграл Леонид Тимцуник. Его так удивительно загримировали, что он похож на Евгения Миронова. Даже затылки у них одинаковые.
Иван Ильич проматывает свою «последнюю ленту Крэппа», смотрит на себя отстраненным взглядом. Миронов очень точно и деликатно передает его внутреннюю растерянность. Он тихо -тихо говорит, и надо прислушиваться к его одинокому голосу. Проклятая гардина! Кажется, что с нее все началось – болезнь, преждевременная смерть. Вот так любая случайность может стать началом конца, все изменить. Иван Ильич не раз повторяет, что жил «легко, приятно, прилично». Почему смерть выбрала его?
На сцене появляются вагоны метро, станция «Площадь Ильича». В них - вся родня, сослуживцы, все живые. Они наперебой кричат, дают советы лечиться иконам и в сталактитовых пещерах. От этого ада можно сойти с ума, и Ивану Ильичу хочется заткнуть уши.
Перефразируя строки Державина «Где стол был яств, там гроб стоит», рядом с катафалком устанавливают хорошо сервированные столы. Люди пьют и закусывают, забыв про покойника, говорят обо всем на свете, о том, что в театре «Чайку» дают.
Только в детства все естественно и правдиво. Сын Васенька лишний раз этого подтверждает. Только он остается у гроба, когда другие увлечены закусками с поминального стола. Да еще простой человек Герасим (Никита Волков) с состраданием, все понимает и преисполнен сочувствия.
В кинохронике похорон Льва Толстого есть поразительные кадры. Толпы людей, как гигантский рой, клубятся в траурной процессии, следуя за гробом. И вдруг стоп-кадр и тишина, вечный покой. Только яснополянская могила и вокруг ни души. Вот это состояние глобального одиночества Евгений Миронов сумел грандиозно передать.
«Основная идея нашего спектакля — показать, как суетное, автоматическое, наполненное событиями, но не делами, существование человека меркнет при приближении смерти. И в эти последние мгновения приходит осознание его истинного предназначения, нравственное возрождение его души, - говорит Валерий Фокин. – «Прошедшая история жизни Ивана Ильича была самая простая и обыкновенная, и самая ужасная» — с этой фразы в повести начинается жизнеописание ее главного героя. Толстой как будто ставит знак равенства между этими двумя понятиями. Судьба Ивана Ильича — лишь частный пример общего принципа; его жизнь ужасна в той же степени, что и жизнь любого человека, который живет неосознанно, «как все».
С Евгением Мироновым Валерия Фокина связывают несколько спектаклей, начиная с «Карамазовы и ад» , поставленного в 1995 году. Потом были «Последняя ночь последнего царя», «Ещё Ван Гог…», фильм «Превращение» по мотивам Франца Кафки 2002 года, где он сыграл насекомое без технологических ухищрений. И вот теперь – коридор памяти по Толстому.
Для Валерия Фокина тема эта не новая, он пришел к ней давно. В спектакле «Литургия Зеро», поставленном им в 2012 году по «Игроку» Достоевского, его герой Алексей Иванович тоже проходил по коридорам сознания, следуя от рокового конца к началу. И тоже был обречен на тотальное одиночество.
В фантастическом, инопланетном фильме «Петрополис» 2022 года герой Фокина возвращается туда, где еще недавно кипела жизнь, а теперь это пристанище призраков. На съемочной площадке точно воспроизвели японское кладбище, какое можно встретить в Токио во дворе какой-нибудь многоэтажке в центре города. И зрителя отправляли в параллельные миры. Алексей Трегубов выстроил коридор памяти, по которому бежал главный герой. Но тогда не удалось приблизиться к тому, что теперь получилось в Театре Наций. Валерий Фокин поставил один из лучших своих спектаклей.
