Премьера спектакля «Люблю. Целую. Кеша» на Малой сцене МХТ им. А.П. Чехова — пространство камерное, полумрак — все усиливает ощущение интимности происходящего момента. Все собравшиеся здесь вот-вот нарушат тайну переписки двоих любящих людей и подслушают, о чем они разговаривали в своих посланиях…
Спектакль соткан фрагментов переписки Иннокентия Смоктуновского и его супруги Суламифь. Обоим тогда было по 30 лет. «Не мало, но и не много, не много, но и не мало», — начало их трогательных и в то же время бурных и ярких отношений, рождение детей, первые шаги Смоктуновского на пути к вершине актерского Олимпа. А пока — гастроли, поездки, снова гастроли, съемки…
Режиссер постановки Павел Ващилин занимается не только театральной деятельностью. Он руководит Музеем МХАТ. Кому как не ему заниматься документальными постановками? Эту фишку здесь просекли и в последние несколько месяцев выставки, посвященные великим актерам открываются небольшими постановками-капустниками или вкусными «затравочками» будущих постановок. Подобное мы уже видели на открытии двух выставок о Качалове, на вечере, посвященном памяти Софьи Пилявской. Открытие экспозиции о Смоктуновском в Зеленом фойе тоже началось театрализовано. Правда тогда мы увидели лишь фрагмент будущей премьеры «Люблю. Целую. Кеша».
Мог ли молодой Смоктуновский представить себе, что он по приезде в Москву останется в летнюю городскую жару в одном лыжном костюме, без вещей, что придется ночевать на лестничной клетке? И что именно при таких обстоятельствах он познакомится с художником по костюмам театра «Ленком» по имени Суламифь — будущей любовью всей его жизни? А ведь именно так и случилось. Перед нами разворачиваются живые и яркие образы «многоликого, но единственного» Иннокентия Смоктуновского (Илья Козырев) и «единственной, но многоликой» Суламифь (Ульяна Глушкова, Елизавета Ермакова, Мария Сокольская и Владислава Сухорукова). И пусть не удивляет эпитет «яркий». То, что мы видим на сцене так назвать сложно — все актеры в черном, причем это скорее всего не костюмы, а их личная одежда. Из декораций — несколько стульев, качели на веревочках и музыкальные инструменты — фортепиано, барабанная установка, пара гитар… Нас ничего не отвлекает от происходящего между Ним и Ей. Насколько живо и красочно рисуются фрагменты жизни Его и Ее. В их письмах с «юмором на грани хамства» трогательные впечатления и отклики на вести из дома. Она беременна. Он — сначала испугался, затем «почувствовал что-то другое» и наконец — понравилось.
«Значит Шлейка очень верит в меня, в наше будущее, раз с такой простотой пишет об этом. Это очень важно», — такова реакция Смоктуновского на весть о первенце, который скоро появится на свет. То была их дочка Надя, которой было суждено не прожить и года. В другом письме иначе. Суламифь отвечает на вопрос супруга, ходит ли на кладбище. Да, ходит. Цветы на маленькой могилке почернели, их выдернули. Куплено пальто, в котором Суламифь похожа на итальянскую актрису. Снег быстро сменил вчерашний листопад. Странный набор вестей говорит о трагедии, которая разворачивается внутри женщины, громче любых других слов. Затем — снова хорошие новости уже о второй беременности. Сын. Будущую маму мутило так, что она «не задумывалась о композиции» в еде и смешивала воблу с маслинами и боржоми.
Впечатление об идиллии между ними будет ошибочным. Оказывается, были и страшные ссоры не на жизнь, а на смерть. Но это есть у всех, пожалуй. Но не каждому везет в жизни так, как Смоктуновскому с женой.
«Мужчина становится совершенством, когда в его жизнь приходит женщина, движимая любовью…» — одна из главных мыслей постановки. Его «неверие в собственный талант потерпело сокрушительное поражение», а ее уверенность в исключительный и несравненный актерский дар мужа вышла победительницей. Да и сам он высказывается вполне прямо: «Что такое Смоктуновский? Это во многом жена. Любовь моя. Соломея».
