В собрании музея 80 произведений Гончаровой и Ларионова. Впервые они поступили в серпуховскую коллекцию в 1924 году. Некоторые из них украсили «Фабрику Авангарда...». А перешли они из квартиры-мастерской в Трехпрудном переулке в Москве, принадлежавшей прежде отцу художницы. Уже после отъезда Гончаровой и Ларионова в Европу в 1915 году и последующей эмиграции, в ходе революционных преобразований дом национализировали. Его коллекцию передали Первому пролетарскому музею, а затем распределили между провинциальными музеями.
В 1918 году по инициативе Наркомпросса был составлен список художников, работы которых предписали разместить в музеях страны. Специальная комиссия закупала произведения авангардистов и отправляла их в разные города. Так сложилась бесценная коллекция Екатеринбургского музея изобразительных искусств, ставшего одним из партнеров выставки. Оттуда привезли «Мальвы» Петра Кончаловского, «Женский портрет с зеркалом» Ильи Машкова, еще несколько великолепных работ.
Но ставка сделана все-таки на собственную коллекцию, сформировавшуюся в 1920-х. В ней есть работы Александры Экстер, Давида Бурлюка, Ольги Розановой, Роберта Фалька, Ильи Машкова, а также образцы ткани, набойные доски, изразцы, деревянная скульптура (в частности Св. Николай Чудотворец (Никола Можайский) XVII века), трехстворчатый складень XIX века, элементы городецких прялок, короба для хранения начесанного льна, другие предметы народного искусства, оказавшие влияние на художников начала XX века.
Если внимательно рассмотреть городецкого коня, то можно увидеть его несоответствие живописным канонам: три ноги, непропорциональное туловище, вытянутая шея. Фигуры людей плоские и ориентированы на зрителя. Сравниваем, находим сходство и дальнейшее развитие.
Сразу же привлекают внимание нежные, воздушные работы - «Аллея» Давида Бурлюка, «Береза» и «Одиночество» Виктора Борисова-Мусатова, затем - «Натюрморт» Роберта Фалька, вдохновленный Сезанном, бушующие красками «Бегонии» Ильи Машкова.
В «Мастерской раннего авангарда» представлены работы еще молодых Михаила Ларионова и Наталии Гончаровой, которая явно под влиянием Гогена создала «Георгины» (1906-1907). В разделе «Кладовая примитива» становится понятно, как сформировало ее народное искусство. Именно работы Гончаровой сопровождают посетителя как путеводная звезда: «Дама с папиросой», «Стрижка овец», «Бабы с граблями», эскизы к «Золотому петушку» Римского-Корсакова 1914 года, созданные для Дягилевских сезонов. «Хоровод» 1910 года отличается от других произведений крестьянского цикла. Бабы Гончаровой напоминают скифские каменные изваяния. Сама художница из Тульской губернии, и по узорам на одежде ее крестьянок можно определить, что они тоже из тех мест.
В разделе «Лаборатория формы» представлено настоящее сокровище кубофутуризма - «Письмо» Гончаровой (1913). В разгар борьбы с формализмом, подобные произведения из коллекций провинциальных музеев в лучшем случае отправлялись в запасники, в худшем — уничтожались. По счастью, большая часть серпуховского собрания не пострадала.
«Письмо» в 1960-е списали и забыли, а в 1988-м главный хранитель музея Татьяна Быкова, проводя инвентаризацию вспомогательного музейного фонда, обнаружила картину «Сельцо Мироносицкое» 1947 года художника-любителя Куняева. Для того, чтобы найти его инвентаризационный номер, пришлось перевернуть подрамник. С обратной стороны была обнаружена совсем другая живопись. Татьяна Быкова защищалась по авангарду и сразу поняла, с чем имеет дело. Картина была подписана: «У нас в Москве деревья в цвету». Датирована она 1913 годом. Ее автором оказалась Наталия Гончарова.
Как все это могло произойти? Объяснение простое — не хватало холстов. Вот художник 60-х и воспользовался одним из них, перевернул и на чистой стороне нарисовал свою картину.
От перетяжки «Письмо» пострадало, но его удалось восстановить и заново вписать в историю русского авангарда. Авангард, как объяснили в музее, - хрупкая живопись. Картины мастеров былых времен благополучно путешествуют и долго хранятся, поскольку холсты проклеивали, грунтовали, давали возможность каждому красочному слою просохнуть, покрывали лаком. В авангарде ничего этого не было, поэтому работы такие хрупкие. Транспортировка авангарда - одно из самых дорогостоящих мероприятий для любого музея.
В одном из залов посетителя приглашают в мобильный театр «Жизнь на двоих», чтобы погрузиться в историю жизни и любви Наталии Гончаровой и Михаила Ларионова. Они встретились в молодые годы, а вступили в брак спустя полвека. Нужно не просто пассивно прослушают их историю, но и написать письмо, посмотреть фотографии, взглянуть на себя в зеркало, съесть конфету.
Еще одна любопытная работа - «Платок на столе» Алексея Левина, 1920. Тоже, казалось бы, образец беспредметной живописи: круг, ромб, квадрат.. Но стоило художнику добавить всего один предмет, бросить платок, окантовать его, и все преобразилось.
Проходим по залам музея и слышим: «Мы на территории бывшей текстильной фабрики». Раздел «Новый быт» рассказывает о том, как индустриализация повлияли на искусство. Живопись Владимира Люшина, фотографии 1920-1930-х годов из фондов музея свидетельствуют о том, как авангардные идеи проникали в повседневность.
Привлекают внимание образцы набивной ткани 2-й ситценабивальной фабрики Серпуховского хлопчатобумажного треста, окончательно канувшего в Лету в начале 2000-х. «Воздушный флот», «Ликбез», «Культура в деревне», «Труд и спорт», изображение аэроплана и гармониста, альбом с образцами тканей «Сточка 193101934 гг.» - на выставке представлены работы художников по тканям, воссоздан беглый портрет индустриального Серпухова.
В городе работали четыре крупные текстильные фабрики. Церковь при одной из них теперь принадлежит музею. Сохранились фотографии, на которых люди работают еще на императорских станках, дошедших до наших дней. Сотрудники музея со стажем их видели собственными глазами.
Представлен механизм башенных часов «Фридрих Винтер, Санкт-Петербург» XIX века, которые в 1893 году установили на колокольне Высоцкого монастыря. В 1930-м их перенесли на первый многоэтажный дом Серпухова. Один механизм при транспортировке сломали, теперь работают только три. В 2019-м раритет передали музею, поскольку не всякий современный мастер способен с ними совладать.
Раздел «Обратное движение» посвящен развитию авангарда в послевоенные десятилетия. Здесь представлены работы 1950–1970-х годов, рисунки для текстиля серпуховских художников Тамары Мухатаевой и Евгении Шестеры. Рождение второго авангарда, связанное с оттепелью, и одно из примечательных имен - Элий Белютин.
Он был членом московского союза художников, преподавал в МГУ. Когда в Манеже проходила выставка МОСХА, со своими учениками устроил квартирник, на который попал французский журналист. Позднее он задаст Хрущеву вопрос: «Правда ли, что в СССР есть абстрактное искусство?». Руководитель страны решил в вопросе детально разобраться, пригласил Белютина и его коллег для разговора, предложил выставить их работы в Манеже.
Дело сделано, но до них Хрущев не дошел, зато известно, как он отреагировал на «Обнаженную» Фалька. Анекдотическая история с годами стала еще более красочной. В историю вошла почти байка о том, как вместо Фалька Никита Сергеевич услышал Валька и спросил, кто такую Вальку полюбит, и разнес выставку в пух и прах.
Авангард в разные времена подвергался гонениям. Благоприятные периоды были недолгими. На одной из стен напоминание об этом, опять-таки анекдот конца 1950-1960-х: «Кто такие формалисты? - «А это у кого фамилия на букву Ф – Фальк, Фаворский и Фонвизин».
