Согласно славянской мифологии мир делится натрое — явь, правь и навь. Явь — мир земной, видимый, понятный, живой. Это мир людей — явный. Правь — мир возвышенный, где живут светлые боги. Своего рода рай. А навь — мир подземный, обитель темных божеств. Это альтернативная вселенная, что живет по другим законам. Именно такой мир изобразила в своей серии Полина Арутюнова — выпускница отделения истории искусства МГУ и Института современного искусства Иосифа Бакштейна. В своей художественной практике она изучает темы дистопии и экологического сознания. В новом проекте художница изобразила как раз пугающую антиутопию в завораживающем и страшном пейзаже. Мы оказываемся в мире, где наступила бесконечно-вечная зима, похожая на ту, что описывают в своей известной трилогии Владимир Сорокин или Татьяна Толстая в романе «Кысь». Перед нами некое изменение, где, кажется, вовсе нет жизни.
— В контексте славянской мифологии навь так же реальна, как и мир живых — явь. Время от времени эти миры пересекаются, — рассказывает Полина. — Вместе с тем явь — зазеркалье, затерянный волшебный мир, наполненный смыслами и символами. Своим проектом я показываю связь между внутренним и внешним. Не всё видно человеческому глазу. Мне хотелось передать хрупкость и силу жизни, ее бесконечный цикл. И несмотря на то что мир под ледяной коркой кажется мертвым, конец — это всегда начало.
Символом начала становится прорубь в виде христианского креста, изображенная на одной из картин. Кажется, что над ней завис сам Космос: небо над ледяной пустыней с темным «порталом» — беспросветно черное. Ощущение, что ты на пороге бездны. И все-таки этот крест символизирует выход из утопического мрака, проем из мира вечной мерзлоты в другое изменение, несомненно, более светлое. Тот же посыл — в трещинах, которые прорезают картины вечной мерзлоты.
Для автора концепция «Навь» не носит исключительно языческо-мифологический характер. В написанных очень реалистично пейзажах угадывается великая русская зима, которую мы можем видеть из окна и в которой тоже много поэтики и образности. Невидимой глазу. Соединяя привычное-видимое, славянский фольклор и библейский контекст, Полина Арутюнова напоминает, что действительность многослойна и содержит много культурных и умозрительных кодов. Словом, получилась мрачная метафора о прошлом, настоящем и будущем. И все же в ней, как и в сердце любого человека, есть место надежде.
