Отправляясь в Толстовский центр, корреспондент «МК» рассчитывал увидеть ценные или даже сверхценные экспонаты, удостовериться в том, что любовь Льва Николаевича к своему народу и всему человечеству - не пустые слова, и был готов через витринное стекло ощутить тепло предметов, к которым прикасался писатель. Но Госмузей Л.Н. Толстого, чтобы действительно удивить публику, сделал почти невозможное, в зале центра собрав троих внуков Бориса Пастернака (Петра Евгеньевича, Бориса Евгеньевича и Елизавету Евгеньевну Пастернак), а также его правнука.
Если учесть, что внешне один из внуков, Борис Евгеньевич – копия Бориса Леонидовича Пастернака, впечатление церемония открытия произвела ошеломляющее. Присутствовали на ней, кстати, и английские потомки – правда, заочно: они прислали фрагмент из документального фильма о Льве Толстом и Леониде Пастернаке.
Чтобы не пересказывать всю историю взаимоотношений двух великих людей, скажем: они впервые встретились на выставке художников-передвижников. От яснополянского отшельника Леониду Пастернаку сразу поступило предложение создать иллюстрации к роману «Воскресение». Опыт сотворчества был настолько удачным, что даже в СССР, где стирали без следа имена всех, кто уехал в эмиграцию, в классических изданиях последнего крупного романа классика не только оставили работы Леонида Пастернака, но и указали его имя на титульном листе. Так было в образцовом «Гослитиздатовском» томе 1948 года: ценители букинистической литературы наверняка узнали «те самые картинки» в подлинниках, представленных на выставке. Ставшие бестселлерами в сталинские времена иллюстрации соседствуют с теми, которые публика вообще не видела.
И здесь важно заметить, что полнота представленности была достигнута за счет временного соединения в одной локации коллекции картин Леонида Пастернака, хранящихся в музее Л.Н. Толстого, а также работ из архива Евгений Пастернака.
А дальше можно просто идти с блокнотом или диктофоном от рамки к рамке и описывать музейные артефакты, поскольку гений Леонида Осиповича проявился во всем – в том, как он «увидел» Катюшу Маслову, Нехлюдова, судей, тюремщиков и солдат-конвоиров – и не только увидел, но заставил представлять такими несколько читающих поколений.
Помимо этого, Леонид Пастернак фотографировал (как поясняют организаторы – на любительскую камеру, но кадры получились достаточно высокохудожественными) в Ясной Поляне в 1909 году, то есть за год до трагического ухода Толстого и его скорой смерти, делал эскизные зарисовки в усадьбе «Хамовники». В общем, оставил нам обширную «толстовиану», в разных техниках изобразив Льва Толстого, Софью Андреевну и их детей.
Выпала Леониду Пастернаку и едва ли завидная роль, а именно создать работу «Лев Толстой на смертном одре», датированную, как вы уже догадались, 1910-м годом. В черно-белой картинке размером со страницу из школьной тетради художник смог вместить весь ужас встречи со смертью.
Можно долго спорить о том, какой портрет Льва Толстого признавать «каноническим»: Крамского, Репина, Ге? А между тем ценители скажут вам, что особенным светом и родственным теплом наполнен потрет, написанный в 1901 году Леонидом Осиповичем Пастернаком.
