Всегда немного боязно отправляться на такой спектакль: тема СВО, которая рядом, на уровне Курской области, еще по-настоящему не осмыслена, чтобы в литературе приобрести объем и не выглядеть патриотической поделкой. А такие стали появляться. Но это не для театра Владимира Машкова, на здании которого на Садовом кольце первой появилась георгиевская ленточка, уложенная в букву Z. Поэтому ТОТ и его лидер вне подозрений.
В фойе среди зрителей встречаем молодого человека в джинсах, в белом свитере, зовут Артем — это его история легла в основу спектакля «Позывной Тишина». Парень как парень — улыбчивый, немного стесняется обрушившегося на него внимания. Признается, что второй раз пришел на спектакль.
— Ну и как вам?
— Немножко странно смотреть на себя со стороны. Но все это правда. Все это было со мной.
Зал Другой сцены полностью заполнен. Владимир Машков, вышедший к публике, говорит:
— Слово «воля» в русском языке очень многозначное. Воля как черта характера (волевой человек). Воля — это и желание (моя воля). И воля — свобода (вольный человек). И именно доброволец и составляет эту основу — силу, желание и свободу. А с тем, что произошло и как разворачивались эти события внутри одного человека, — практически монолог. С миром, с собой, со страхами, с победами, поражениями. И, наверное, главное в этой истории — понимание. Как в старом советском фильме «Доживем до понедельника», где мальчишка написал в сочинении: «Счастье — это когда тебя понимают».
С первой минуты на совсем небольшом пространстве разворачиваются боевые действия. Автоматные очереди, взрывы, командир Батя (Дмитрий Бродецкий) орет, точно глухой. Поначалу это раздражает, а потом доходит — там, за ленточкой, чтобы тебя услышали, надо перекричать звуки войны. Маскировочная сетка. Фурки защитного цвета, которые бойцы гоняют с места на место.
Белый занавес, слева немного перекрывающий часть сцены, работает экраном, по которому бегут надписи: они, как хлопушка на съемочной площадке, отбивают один эпизод от другого. Эпизоды из жизни позывного Тишина. И Москва побежит по этому простынному экрану с ее цветными красотами, и обожженный Донбасс с его черно-белой разрухой.
А жизнь Артема вроде бы обычная, но было в ней что-то героическое — служил в МЧС, спасал людей и даже по этому случаю засветился однажды по телевизору, хотя от смущения перед камерой сморозил глупость. Ждал очереди на квартиру, мечтал с Галей завести семью, детей, но потерял работу (не промолчал, когда все промолчали), а его Галя, поняв, что квартира ей теперь не светит, ушла. Жестко так, без лирики: без квартиры какая такая любовь?
Мирная и военная жизни на сцене не сменяются, а кажется, налетают друг на друга на скорости, сцепляются в смертельной схватке, разлетаются. Работают свет и тени, последние добавляют зыбкость происходящему. Задействована пиротехника, всё на сцене искрит, дымит, гремит, вызывая ощущение, как оно может быть там, где не дай Бог оказаться. Это уже бой, а за двадцать минут до него в тишине разговор бойцов, который заканчивается убийственной фразой: «Пацаны, к ним в плен — не вариант».
Но в пьесе Олега Антонова в постановке молодого режиссера Севастьяна Смышникова за огнем и свистом пуль все значительно глубже, острее, горячее. За каждым эпизодом, как за поворотом, не утверждение, и не всегда ответ, а вопрос. Те самые вопросы, которые не очень-то принято задавать или обсуждать публично, особенно в театре, куда люди большей частью приходят отвлечься от навалившихся проблем, отдохнуть — имеют право.
Но вопросы никуда не уходят, а множатся, если на них не отвечать: за что воевали в Великую Отечественную, понятно, а за что теперь? У Бати в блиндаже есть ответ, а у других? Кому нужен доброволец без ноги, а то и без двух? Как вернуться в мирную жизнь и что в ней делать, когда наступает тишина? И так далее до бесконечности…
Артем потерял девушку Галю, на СВО — ногу. В госпитале в Москве познакомился с Катей, проговорили час — поняли, что обрели друг друга. Она развелась, поженились в Питере, где заведующая загсом, войдя в положение военного человека, зарегистрировала их в один день. Они уехали в Крым, где наступила тишина, от которой он, привыкший к другому звуку, не знал куда деться, начал пить — круг замкнулся. Посттравматический синдром все чаще давал о себе знать. Артем оказался на краю.
Борьба с врагом и с самим собой. Реальность и галлюцинации. Потери и обретения — такой путь проходит герой пьесы «Позывной Тишина», а вместе с ним и зрители. Эмоции зашкаливают, слезы наворачиваются на глаза — так просто, талантливо и, главное, честно рассказана и прожита эта история.
В спектакле заняты в основном актеры Театра Табакова, но в главной роли Николай Клямчук, которого в «Современник» еще принимала Галина Борисовна Волчек. В его игре и легкость, и простота, и отчаяние — не картонный, живой человек, который победил даже не врага, а прежде — самого себя. Хеппи-энд? Судя по Артему не сценическому, да, он счастлив — его поняли. А как у других таких Артемов, Сергеев, Иванов…
Так получилось, что, готовясь к спектаклю, Севастьян Смышников сам параллельно снимался в фильме «Свои», где рассказывается подлинная история гибели нашего разведбатальона. Съемки и непосредственное общение с участниками СВО, у которых еще надо заслужить доверие и которые учили его в полном боекомплекте рыть траншею, так называемую «лисью нору», без сомнения, помогли ему в работе над «Позывным Тишина».
