Как заменить незаменимого. В «Сегодня вечером» поставили Николая Цискаридзе. По-моему, это лучший вариант. Он родом из СССР, что важно, еще он держит и создает атмосферу. У него есть своя, присущая только ему душевность, и это видно, это чувствуется.
Но вот еще возродили программу «Лучше всех!», где также вместе с детьми блистал тот, которого нельзя называть. Каждый его подход к ребенку становился сенсацией, зрелищем и имел в Интернете миллионные просмотры.
И вот — эврика! — нашли. Кого? Жанну Бадоеву, очень успешную ведущую, солирующую в программе «Жизнь других». Ее фишка — детская непосредственность, широко открытые глаза, так называемая наивность, с которой она разъезжает по странам и континентам, открывая для нас неведомую жизнь. И хотя ныне многие телезрители сами с усами, уже кое-где побывали, но все равно: как раньше, в невыездные времена, мы смотрели на мир глазами Юрия Сенкевича, так теперь (а времена возвращаются) нам помогает Жанна. Отлично помогает.
И вот она в «Лучше всех!» Ну а кто же еще? Женщина-дитя, травести — эту роль она исполняет прекрасно. Вот удачный выбор!
Но оказавшись один на один с детской неожиданностью, с теми малолетними гражданами, перед которыми нельзя фальшивить, которых в принципе нельзя переиграть, Жанна растерялась.
Куда девались ее естественность, открытость, непосредственность? Девушка зажалась, и чувствовалось, видно было, как она судорожно вспоминает, какой вопрос нужно задать этому ребенку, что там написали редакторы. И вообще живую игру превратила в искусственный отбор. Жанна работала. И отрабатывала свою новую зарплату, в чем тоже ничего хорошего. Когда это видно, тут же исчезают та легкость, естественность и натуральность отношений, что счастливо были найдены в этой программе.
Нет, зачем ставить крест на человеке. Она научится, давайте в нее поверим. Раскрепостится, все поймет и будет на самом деле лучше всех. А вы сомневаетесь?
ИЗОБРАЖАЕМ РАДОСТЬ
А мне понравилось. Я впервые за последние 30 лет посмотрел от начала до конца всю «Песню года». Вот хотелось, и всё.
Да, была интрига: как и откуда вырежут Филиппа Киркорова (а его убрали из дуэтов с Шуфутинским и Лизой Чеботиной, ну и, наконец, из финальной песни, где Филипп отворачивался от Шамана). Но в результате оказалось, что отряд не заметил потери бойца.
Почему я не смотрел «Песню» 30 лет? А ностальгия? Раньше, в тот самом СССР, их ждали, потом еще годами пели… И что были за солисты! А поэты, а композиторы! Сейчас тоскуешь даже по тем звонким, плакатным, на заказ «Ленин, партия, ком-со-мол!». А потому что музыка Пахмутовой, стихи Добронравова, светлой памяти. Но были песни душевные, задорные, от сердца к сердцу. Ты понимал, о чем это, различал слова, переживал, внимал…
90-е еще по инерции отличались внятностью, но и какой-то лихой бесшабашностью, оторванностью (гуляй, рванина!) и здоровым смехом над собой и над временем, куда нам «посчастливилось» впасть после распада Большого Совка.
А затем, с нулевых начиная, это песни ни о чем. Послушал — забыл, послушал — забыл. Украл, выпил, в тюрьму. (Нет, последнее — святое, его руками трогать нельзя.) Еще был бизнесмен Гуцериев - все исполнители пели его песни.
Но сейчас… Нет, Гуцериев остался, хотя и чуть меньше. Зато оказалось, что у нас есть артисты, и они хорошо поют. Разнообразно поют, модно и неплохими голосами. Оказалось, что у нас есть солисты, актуальный шоу-бизнес и даже она, ее величество эстрада. И ведь могут без фонограммы, могут! На таком фоне сразу видно, кто есть кто, и Бузова тут же провалилась, потому что все увидели, что голоса-то у девушки и нет.
А песни не пустяшные, по крайней мере я различал слова, среди которых главным и основным являлась… конечно, любовь. Морковь? Ну, зачем же так сразу.
А зал, вы видели этот зал? Парочки целовались под музыку, подпевали от всей души, и какие вдохновенные лица. Эти песни, эти исполнители их согрели, защитили, развеселили, пускай на несколько часов.
Вот почему мне понравилась «Песня года». А вам?
УНО МОМЕНТО!
У нас традиция: каждый год 31 декабря мы с друзьями отмечаем день рождения Семена Львовича Фарады. Сейчас ему бы исполнилось 90 лет.
На «Культуре» показали очень хороший документальный фильм, а потом «Чародеи», где его колоритный персонаж с Кавказа обращается ко всем нам: «Люди, ау!»
Юрий Петрович Любимов, его царь и бог в Театре на Таганке, в фильме назвал его нежным комиком. И удивился: а разве комик может быть нежным? Больших ролей он ему не давал, держал во втором ряду, в запасе. Фарада лишь мечтал о такой роли.
У меня свой Фарада. Я пришел к нему в дом, когда его парализовало. Сначала был инсульт, сразу после похорон его любимого Григория Горина…
Он лежал на кровати, которую ему выделил лично мэр Лужков. Кровать была шикарная, поднималась, опускалась, не допускала пролежней. Семен Львович лежал на ней и улыбался.
Он говорил, но понять его было трудно. Я понял, так получилось интервью.
Потом я еще не раз к нему приходил. Он уже молчал, ничего не говорил. Уже не мог. И только глаза…
Дверь в квартиру не закрывалась. Люди приходили, уходили, подбадривали, целовали.
И только два человека, Миша и Маша… Миша — сын. Я видел, это происходило на моих глазах, как из гуляки праздного, легкого везунчика по жизни он превратился в самую важную опору для отца. Он его тянул как мог, нет, выше своих сил. Он был к нему, к Семену Львовичу, так нежен, так понимающ.
А Маша, Мария Витальевна Полицеймако, — это любовь, жена. Тоже с Таганки, такая же несчастливая в театре, но верная Любимову. И своему мужу. Ведь что он без нее?! Всё для нее. И для сына.
Семен Львович лежал, тихо-тихо. Но когда к его чудесной кровати подходили внуки — Никита, Эмилия, — вы бы видели, что с ним происходило. Такое счастье в глазах.
Он прекрасно читал Жванецкого и своего друга Горина. Он замечательно снимался у Захарова. Для Захарова он был незаменимым.
Уно моменто, Семен Львович, уно моменто. И сейчас уже неважно, кто это пел, он или композитор Гладков. Уно моменто.
Браво, артист!
