…Приготовиться к этому было нельзя. И ничто вовсе не предвещало того, что заставляло теперь жить совсем по-другому. Юра занимался спортивной гимнастикой, подавал на своем уровне надежды. А потом на 10-летнего мальчика, семью и тренера обрушился диагноз — сахарный диабет. Шок смешался с бесконечным контролем состояния: чтобы не упустить момент всплеска организма, чреватого последствиями, чтобы подкорректировать состояние, вернув в безопасное для жизни состояние. Контроль — 24 на 7. Всплески случались и случаются, когда хотят. Но спорт Юра не бросил.
…Вместе с ребятами из группы Юра ездил тогда на соревнования в Казань, все было нормально, вернулись с медалями. Прошли внутренние соревнования школы, тоже все хорошо. Потом мама обратила внимание на то, что сын стал пить много воды. Потом — на головную боль жаловаться… Сдали анализы, проверили кровь: сахар оказался высоким. Итоговый диагноз: сахарный диабет первого типа (инсулинозависимый). Мама Юры, Ольга Пашкевич, говорит, что все дома превратились тогда буквально в зомби.
— Ольга, наверное, первая реакция мамы — заглушить слезы, но держать ребенка все время рядом, чтобы каждую минуту понимать, что происходит. Надо же было и себя еще как-то примирить с этой ситуацией: спортивный мальчик, энергия, планы, режим…
— Сейчас, конечно, полегче уже стало все воспринимать, а тогда — слезы, и все. Это был 2020 год. Все у нас поголовно переболели пневмонией, видимо, это уже шел ковид. Юрин диагноз обрушился на нас… Не знаю, с чем сравнить. Это сегодня уже у нас есть отработанная схема контроля: понимаешь, что и как надо делать. А поначалу были как слепые котята: куда попали? И только одно было у всех одинаковым: страх. Все страшно: и знать, и не знать, и пробовать что-то, и не использовать возможности.
Не приняли мы, конечно, диабет до сих пор. По крайней мере, я. К счастью, все эти годы Юра был в гимнастике. Бросать спорт в нашем случае нельзя. Мы в семье все довольно спортивные. Я занималась легкой атлетикой, пусть больших вершин и не достигла, муж разные виды пробовал, больше, наверное, в боксе, старший сын в легкой атлетике был, закончил из-за травмы. Спорт мы любим — любой.
— Вам наверняка говорили: никакого серьезного спорта быть не может.
— Да, врачи сначала утверждали однозначно: только физкультура. На спорте для Юры они ставили крест: четвертая группа здоровья, вам нельзя. Это потом уже мы ходили к главному спортивному врачу, собирали консилиум. Обследование было полным: работа сердца, всего организма. Решение выносили, отталкиваясь от показаний, если все в допустимом диапазоне — занимайтесь.
* * *
…Заниматься можно было, но только и тренер должен был тоже взять на себя эту ответственность. Тренерская доля всегда такова: отвечать за все, что происходит с учеником. Но тут еще и диагноз, который требовал пристального наблюдения за юным гимнастом. Не все такое потянут, кто-то просто не решится. А кому-то лишняя ответственность вообще не нужна, просто в зале за всеми уследить — и то не так просто. Чтобы без травм, без конфликтов.
«Шок тогда обрушился на всех, — вспоминает Владимир Григоркин, в тот момент бывший тренером Юры в СШОР «ЧТЗ» по гимнастике Челябинска. — Я боялся, что родители скажут: всё, заканчиваем. Поэтому с первого дня его пребывания в больнице все время дергал маму: «Вы там подойдите к врачам, спросите, что делать, как заниматься? Нельзя бросать-то!»
Юра был гимнастом из первого набора молодого тренера. Владимир отучился, прошел армию, пришел работать, получил группу ребят. Работал с ними год, а потом уже сам набрал новеньких. Одним из них и был Юра, который пришел в секцию в семь лет, что по гимнастическим меркам довольно поздно: обычно дети приходят в пять лет в платные группы, а потом их уже через два года зачисляют в школу. Но тренер посмотрел на Юру — как подтягивается, как старается, — и понял, что можно попробовать. Предложил ему через месяц показать, как садиться на шпагат: если покажет — запишет в группу и оба начнут движение дальше. Все сложилось, Юра начал прогрессировать, стал лучшим учеником у тренера.
У самого Владимира был когда-то первый тренер, которого он очень любил и уважал, Владимир Дмитриевич Емельянов. С него-то и началась у парня любовь к спортивной гимнастике. Сам вид спорта ведь уникален — развивает много навыков: силу, гибкость, координацию, ловкость… Не случайно многие виды спорта охотно берут к себе бывших гимнастов, огромная база заложена уже для любого. А еще Григоркин до сих пор помнит, как с первым тренером ездил в лагерь. И как его тренер, зная о возрастной проблеме мальчика со здоровьем, возился с ним как с собственным сыном: заваривал травы каждый день, поил настоем…
Когда прошел первый шок от диагноза Юры, родители и тренер стали собирать информацию по теме. Постоянно находились на связи. Мама пересказывала тренеру, что врачи говорят, как Юра питается, что можно, что нельзя. Читали, что нужно делать, если сахар высокий или, наоборот, низкий. Как действовать, если вдруг показатели начнут меняться прямо во время тренировки. Конечно, понимали, что тренироваться в таком режиме — это всегда дополнительный стресс. Но, все же рискнув и решившись вернуться к занятиям, поняли главное: если есть знания и понимание, как действовать, то стресса нет.
Этим и занимались в первую очередь: надо изучить вопрос досконально, чтобы, если что, не испугаться самим. Ведь сначала все всегда страшно, если поле незнакомое. А тут — диабет, как к нему вообще подступиться-то? Погрузились в тему с головой, нашли подтверждение: диабет — не приговор для занятий спортом. И уже тренировки показали: физические нагрузки уменьшают уровень глюкозы в организме. Бывало, что у Юры оказывался повышенный сахар, а после того, как упражнения проделывал, показатели снижались. Было даже и так: утром Юра завтракал и не использовал инсулин, а шел в зал и за счет тренировки сжигал глюкозу.
Постепенно накапливали опыт. Например, после диагноза, больницы и привыкания к новым правилам жизни Юра, получив разрешение врачей, выступал на соревнованиях, завоевал там пять серебряных медалей, включая многоборье. Соревнования показали отличие от тренировок: при более серьезных переживаниях выделяется адреналин, уровень сахара может немного повышаться. Так было и потом на стартах. Но происходило в основном уже к самому концу соревнований, а в целом Юра, как говорил тренер, справлялся.
* * *
…Я смотрела видео, которое сняли родители и тренер про один день Юры — как с самого утра он взвешивает еду, рассказывает, зачем и для чего, показывает, какие приборы использует, почему надо иногда обязательно выпить сок или съесть конфетку, как, контролируя себя, тренируется, и вспоминала еще одного мальчика. Некоторое время назад я водила сына на занятия карате. Никакая это была не спортивная школа, обычный районный клуб с очень хорошим тренером, которому сарафанное радио исправно поставляло учеников. И был среди занимавшихся с сыном бойкий мальчонка, которому очень хорошо давались все эти ката и кумите. Но за два часа тренировки мама несколько раз из дверей зала подзывала парня, брала капельку крови, проверяла уровень сахара. Если надо было, давала ему передышку, сок или конфету.
Родители в этот момент, а комнатка, где все сидели, была малюсенькая, не дворец же спорта, просто, можно сказать, прихожая, затихали. Смешивались чувства тревоги и буквально преклонения перед мамой. Она могла бы все это делать и дома, но не жалела ни себя, ни ребенка, давая ему возможность быть как все ребята, у которых есть мечта освоить приемы столь эффектного карате.
Тренер же, когда парень возвращался к занятиям после вынужденного перерыва, вел себя так, как будто ничего и не знал. Нагрузку мальчику давал обычную, да и наказания в виде лишних отжиманий за веселую болтовню с соседом каратист получал как все.
…«Первое время, когда только Юра пришел в зал после больницы, иногда пытался себе какие-то поблажки давать, — вспоминал Владимир Григоркин. — Но мы с родителями сразу договорились, что никаких сюсюканий и этих вот «надо бы парня пожалеть» допускать не будем. Юра — обычный ребенок. Просто следит за своим питанием. Я отношусь к нему так же, как к другим ребятам, на тренировках никакого особого внимания не уделяю, за исключением того, что слежу за показаниями датчика, напоминаю, если нужно, чтобы съел конфетку. А так Юра работает как все. Даже, скажу вам, чуточку больше».
Мама Юры так и говорит: когда сахар в крови низкий или высокий, прибор «кричит». Она сама может находиться дома, когда Юра на тренировке, приходит оповещение. Специальная программа позволяет следить за показателями крови. И когда сын уезжал на сборы, то контроль тоже шел через телефон. Юра всегда телефон носит с собой, может заниматься какими угодно делами, но уровень сахара, что называется, перед глазами у всех, кому это надо. У Юры на руке датчик, который передает показания крови на его телефон каждые пять минут. Там целый набор данных — есть точечки, которые показывают сахар в данный момент, а есть шкала, которая предупреждает, как эти показатели могут изменяться: либо вверх пойдут, либо вниз.
Ночью, если уровень сахара опасно опускается, телефон тоже сигнализирует — это происходит в круглосуточном режиме. Тренер рассказывал, что за лагерную смену, например, лишь один раз пришлось делать укол, чтобы снизить уровень сахара. Да и то были подозрения, что Юра съел, что не надо было, плюс это был выходной день без физической нагрузки.
Да и сам Юра научился после поставленного диагноза понимать ответственность за себя. На тренировке сразу проверял показатели, когда чувствовал, что ноги, например, ватными становятся, значит — сахар низкий.
«Спорт помогает организовать свой день, соблюдать режим, в том числе и режим питания, что для людей с такой проблемой очень важно, — признавал тренер, который вместе с учеником оказался погружен в этот не самый простой мир контроля. — Вот Юра с 9 до 11 утра потренировался, так еще час-два после окончания тренировки сахар идет вниз. Значит, на завтрак он может использовать меньшую дозу инсулина. Заниматься спортом диабетикам советуют еще и потому, что они склонны к полноте, для них крайне важно, чтобы организм запускал процесс сжигания углеводов. А если говорить о рисках… Конечно, никто ни от чего не застрахован. Но мне кажется — жестко даже скажу, с такими технологиями, как сейчас, довести человека до состояния, когда надо «скорую» вызывать, это надо сильно постараться».
…Как говорит Ольга, увы, обратной дороги для сына — туда, в жизнь без датчиков и круглосуточного контроля за показателями, — уже нет. Месяц назад Юра, которому будет уже 14 лет, перешел из гимнастики в другой вид спорта. И жизнь, в которой есть тренировки, для него продолжается. Будет теперь осваивать тхэквондо. Вот-вот ему уже предстоит сдача на пояс.
— Пока диабет неизлечим, если только медики не найдут когда-нибудь какую-то лазейку, — говорит Ольга. — Спорт все эти годы был для нас спасением. Такой путь пройден через преодоление, понимание своих возможностей. Когда сын занимается, получает физическую нагрузку, то и показатели у него лучше. А когда выходные проходят без тренировок или, например, болеет, то сахар повышается. Так что дорога в жизни для нас очевидна.
Да, так получилось, что мы теперь вместе с сыном будем постигать новый вид спорта. Может, и хорошо, когда разный опыт получаешь в жизни, разные знания. Конечно, хотелось забраться в спортивной гимнастике чуть выше в достижениях. Но этот вид сделал главное: при такой привычке к нагрузкам и системе занятий спорт останется с Юрой на всю жизнь. Если закончит с секциями — значит, будет ходить в тренажерный зал. Все эти годы спорт нам был нужен, сто процентов. Он и сейчас нужен.
Обратить внимание!
У сахарного диабета первого типа есть четыре основных симптома, при наличии которых рекомендуется записаться на прием к эндокринологу: постоянная жажда и чувство голода; частое мочеиспускание (при этом у маленьких детей могут быть липкие памперсы или пеленки); усталость, утомляемость, капризность; снижение веса, несмотря на хороший аппетит. Ребенок часто ходит в туалет, потому что из-за нехватки инсулина уровень сахара растет, почки усиленно выводят его из организма с мочой, при этом вслед за глюкозой выводится вода. Жидкость требует восполнения — поэтому появляется постоянное желание пить. Дети плохо себя чувствуют от такой нагрузки, но не могут объяснить, что происходит. Телу нужна энергия (отсюда чувство голода), но вес снижается, потому что она восполняется из жировых запасов.
Если вовремя не обратить внимание на эти четыре основных симптома, появляется еще один — специфический запах изо рта, он означает, что организм для получения хоть какой-то энергии начал расщеплять собственные жиры и белки. При этом образуются токсины, высокое содержание которых может привести к коме и реанимации.
Родителям, как и детям, нужно научиться рассчитывать норму инсулина для инъекций и отслеживать уровень сахара в крови. Эндокринологи расскажут, как рассчитывать углеводную ценность еды в «хлебных единицах». Одна единица по содержанию углеводов соответствует куску пшеничного хлеба (10–12 г углеводов). Столько же углеводов содержится, например, в двух столовых ложках каши. Однако углеводы углеводам рознь: в хлебе они относительно «быстрые» (быстро попадают в кровь и повышают уровень глюкозы), а в гречневой каше — «медленные» (расщепляются постепенно и заряжают энергией понемногу долгое время). Научиться этому быстрее поможет дневник самоконтроля, в который нужно записывать данные о полученных дозах инсулина, съеденной пище и уровне глюкозы. Необходимо знать, как правильно вводить инсулин, и основные законы инсулинотерапии, делающие ее безопасной. Для доставки инсулина есть портативные средства, которые удобно всегда иметь при себе, — шприц-ручки или инсулиновые помпы.
В любом месте, где будет заниматься или учиться ребенок, нужно сообщить о заболевании педагогу или тренеру. В детском саду обратить внимание воспитателя, чтобы он не разрешал детям делиться едой. В школе родителям надо продумать рацион вне дома, соблюдать четкий график приема еды и инъекций, если инсулинотерапия проводится с помощью шприц-ручек. Перекусы даже во время урока или экзамена могут быть жизненно необходимы, об этом должны знать взрослые.
Важно договориться с администрацией о помещении, где ребенок мог бы сделать себе укол. Подростки часто стесняются делать себе уколы в школе (что чревато значительными колебаниями уровня сахара в крови или отказом ребенка от еды в школе, что может привести к гипогликемии) или делают их в туалете, нарушая законы гигиены.
Дети-диабетики могут есть сладости, но вместо целой плитки шоколада придется ограничиваться двумя кусочками. Под запретом напитки с сахаром: газировка, сладкий компот или чай, так как моментально поднимают уровень глюкозы в крови. А вот отказываться от спорта никому не надо. В профессиональном спорте при аэробных физических нагрузках усвоение глюкозы происходит без участия инсулина. Поэтому бег, плавание, лыжи, футбол и многие другие виды спорта прекрасно подходят для людей с диабетом первого типа.
Но не рекомендуется заниматься спортом, связанным с большой аэробной нагрузкой (например, бегом на длинные дистанции), а также видами спорта, где невозможно быстро справиться с резким снижением уровня сахара в крови: плаванием с аквалангом, парашютным спортом, автогонками.
Необходимое при диабете движение может быть получено и без занятий в спортивных секциях. Это могут быть игры с друзьями на улице, катание на велосипеде или прогулки с собакой, отказ от лифта и ходьба по лестнице, просто прогулка пешком. Главная цель — час физической активности в день. Это важно при соблюдении необходимых мер предосторожности. Преимущества, утверждают специалисты, перевешивают риски, не стоит бояться быть физически активными.
Не сдались и стали звездами
Приговор можно вынести себе самостоятельно. Но можно и отменить тот, что вынесен врачами. Если искать пути и знать, чего хочешь. А хотят на самом деле все примерно одного: чтобы болезнь, которая никого не спрашивает, когда приходит, давала возможность полноценно жить и заниматься любимым делом. И тут важны несколько факторов: знания, желание и дисциплина. Это доказали спортсмены величайшего уровня.
Легенда футбола — знаменитый Пеле, признанный лучшим спортсменом прошлого века, узнал свой диагноз — инсулинозависимый диабет 1-го типа — в 17 лет. И всю жизнь следил за важными показателями и контролировал уровень сахара.
* * *
Теннисисту Александру Звереву диагноз «сахарный диабет первого типа» поставили в четырехлетнем возрасте. «Будучи маленьким мальчиком, я не задумывался об этом, осознание пришло позже. Хочу показать, что с этим заболеванием можно спокойно жить. Теперь, много лет спустя, с успехами за спиной, я чувствую себя комфортно и достаточно уверенно, чтобы публично рассказать об этом. Я нахожусь в привилегированном положении, чтобы вести жизнь так, как хочу. Всегда хотел играть в теннис, ездить на турниры по всему свету и быть одним из лучших теннисистов в мире», — рассказывал Зверев в одном из интервью.
Он сообщил о создании в Гамбурге фонда, который будет помогать детям с этим заболеванием, в частности, предоставлять инсулин и другие лекарства и финансировать проекты. «До сих пор мало кто знал, что у меня диабет. Я всегда боялся, что соперники будут чувствовать себя сильнее в матчах со мной, если узнают о моей болезни. Сейчас все по-другому, и я больше об этом не беспокоюсь. Хочу показать, что с этой болезнью можно многого достичь», — признавался Александр в 2022 году.
Теннисист позже рассказывал и о том, что далеко не все готовы к тому, что он делает себе укол. «На турнирах ATP мне легко. Но в Париже на «Ролан Гаррос» мне запрещено вводить инсулин на корте. Мне сказали, что я должен покинуть корт. Во время моего последнего матча мне сказали, что тогда это будет считаться туалетным перерывом.
Я ответил: «Ребята, да ладно! У меня только два туалетных перерыва за матч, а в пятисетовом формате иногда приходится делать четыре, а то и пять уколов». Поэтому я сказал, что так нельзя, так как это означает, что мне запрещено делать то, что необходимо для моего самочувствия, для моей жизни… Я сказал: «Пожалуйста, объясните, что я должен сделать, — и все будет в порядке. Если нужно вводить инсулин вне корта — с радостью так и сделаю, это займет всего пять секунд. Просто дайте мне это сделать, но лучше на корте». Однако мне сказали, что выглядит странно, когда я ввожу его на корте. Но это глупое решение, потому что, если я это не сделаю, моя жизнь будет в опасности. Однако они сказали, что это выглядит странно. Я ответил: «На что это похоже? На то, что я принимаю что-то запрещенное?» Это обсуждение не имеет смысла».
* * *
Защитник футбольного клуба «Реал Мадрид» Начо узнал о том, что у него сахарный диабет, в 12 лет, уже занимаясь футболом. Мнения врачей разделились, но все же нашелся тот, кто сказал: соблюдай необходимые условия и играй. Футбольный клуб поддержал. «Я вернулся с одного турнира, играл за «Реал», вся неделя получилась какая-то трудная: была страшная жажда, пил очень много воды и часто бегал в туалет, — рассказывал спортсмен. — Мама решила отвезти меня в больницу. И у меня обнаружили диабет, уровень сахара в крови был очень, очень высокий. Дело было в пятницу, мне сказали, что футбол для меня закончился. Хуже новости не могло быть, и с этим пришлось жить все выходные. А в понедельник я пошел к нашему семейному врачу, и он мне сказал противоположное: мне необходимо заниматься спортом, я ни в коем случае не должен бросать футбол. Услышав это, я был на седьмом небе от счастья. Но отныне я должен был следить за собой во много раз тщательнее, чем обычный человек. Но это, кстати, мне очень помогло в карьере — ведь правильное питание и отдых необходимы для топ-спортсмена. А на нагрузки из-за диабета нет ограничений. Я даже стараюсь делать больше, чем другие. Если все держать под контролем — никаких проблем».
Пятикратный олимпийский чемпион по плаванию Гэрри Холл получил диагноз «диабет первого типа» в 1999 году, уже после того, как он стал двукратным олимпийским чемпионом на Играх в Атланте-1996. После диагноза пловец начал жить по необходимым правилам, которые требовала болезнь, вернулся в спорт и завоевал два «золота» в Сиднее-2000, а затем и еще одно в Афинах-2004.
Канадский хоккеист Бобби Кларк, капитан команды НХЛ «Филадельфия Флайерз», уже занимался хоккеем, когда заболел диабетом. Тренер мальчика контролировал и диету, и режим тренировок хоккеиста. Сегодня Бобби — вице-президент родного клуба.
