Как это теперь водится в «Табакерке», в начале спектакля — знакомая мизансцена: Владимир Львович, в свои 60 легко взбегающий по ступенькам на сцену, с неподражаемой улыбкой у края занавеса держит речь. Краткую, но содержательную, на этот раз статистического характера. А именно: в спектакле «Атом солнца» 4 режиссера плюс один худрук, 5 художников, 400 костюмов, более 80 перемен сценического пространства. Задействовано больше 130 приборов освещения, спецэффекты и видеопроекция, а также 2 кг канифоли. Из постановочного цеха 44 человека, из актерского — 65, в зрительном зале — 400. И в заключение пообещал, что такого спектакля в Москве точно нет — только у него. Ну что ж, посмотрим.
То, что начинает происходить дальше, удивляет с первой минуты. По заднику бегут строки философского содержания, озвученные голосом Машкова с ударением на ключевые слова: «Что такое Вселенная? Это огромный театр, в котором разыгрывается захватывающий спектакль под названием «ЖИЗНЬ». В чем смысл жизни? Понять замысел СОЗДАТЕЛЯ, а значит открыть в себе «АТОМ СОЛНЦА». Что такое атом солнца? Это искра таланта, который дается каждому человеку от рождения. Открыть в себе ТАЛАНТ и подарить его людям — вот зачем мы здесь. Вот зачем вы здесь. Итак, мы начинаем!»
Из темноты возникает человек в костюме, составленном из зеркальных осколков от макушки до пят, лица его не видно. Как будто только что он отделился от зеркальных стен фойе, в которых давно жил, и в костюме из осколков шагнул на сцену — человек-невидимка стал видимым. Зеркальный оказался пластичным, подвижным, вертким (Александр Лимин). Как дирижер, он взмахивал руками, как маг, управлял пространством: сцена, точно живая, ворочалась, играясь с лучами софитов. Она поднимала группы молодых людей и поглощала их, как черная бездонная пасть. Кружила, возвышала, заставляла кувыркаться, рисковать и думала, что это она хозяйка положения, а Зеркальный — ее наместник, который чем дальше, тем, казалось, больше ускорял темп бессловесного магического действия.
Магия, когда, например, в пространстве черного кабинета живут одни лишь руки, много рук по локоть, и они синхронно складываются в разные комбинации — в диагонали, квадраты, штрихи, косым дождем падающие в темноту. Рукотворное зрелище, захватывающее своей графикой, геометрией в теплом, чуть золотистом цвете… Зазвучит красивый глубокий голос, и явится оперная дива в причудливом наряде, а спустя какое-то время еще два оперных великана выплывут из люков, добавив зрелищу таинства. И все это без пауз, объяв, объяснений, но с жестким, четким ритмом.
«Ритм» напишется светом на заднике, и его явят парни в черных костюмах с ярко-алыми гетрами и в таких же башмаках. Они, улыбаясь от уха до уха, объяснят, что такое ритм, выбивая своей алой обувью то ли чардаш, то ли еще какую-то заводную мелодию. Из-под их ног вырываются искры.
«Болеро» Мориса Равеля отыграет группа ударников, захвативших три уровня, застроенных на сцене по вертикали. Звук «Болеро» перейдет в горячую фазу, когда ребята, точно с обложки американского журнала 20–30-х годов прошлого века (белые рубашки с закатанными рукавами, черные свободные брюки на подтяжках, кепки), друг перед другом с вызовом начнут выделывать акробатические полеты — на сцене, на низких батутах. Вот что такое ритм — не говорится, а доказывается. И тот, кто владеет им, услышит его в стихотворной или прозаической строчке, в театральном материале — за какой примется.
А на сцене уже разбираются с магией, то есть иллюзией, гармонией, конфликтом — основой любой истории, сопровождая их лаконичным текстом. «Увижу — поверю», — сказал человек. «Поверишь — увидишь», — ответил Создатель» (автор либретто Олег Антонов). И до того наглядно-убедительно и до того высоко красиво у «Табакерки» выходит. Убедительно, потому что очень качественно исполнены трюки, номера, над которыми работала большая команда из хореографов (Евгений и Екатерина Масалковы), движенцев (Александр Лимин), музыкантов (руководитель Алексей Елкин) молодых режиссеров (Алена Лаптева, Артур Касимов, Владислав Миллер и Севастьян Смышников) под управлением маэстро Машкова. И при этом сочинение из вокальных, танцевальных, цирковых номеров смотрится единым, смысловым и, главное, театральным. В котором помимо ощущения триумфа, парадности, яркого манежа есть чувствительность и чувственность, необъяснимая нежность магии.
Впрочем, в свое элегантно-азартное повествование постановщики все же допустили одну грубую, площадную краску — четверку клоунов из спектакля Машкова «Смертельный номер» (версия 2023 года), которые, как и положено коверным, нахально приставали к публике, но с умом, недолго и красиво вышли из интерактивной истории арией Vesti la giubba, которой заканчивается первый акт оперы Роджеро Леонкавалло «Паяцы». Режиссер Артур Касимов в этой партии был неотразим, как и его подельники в своих коротких интермедиях.
Удивительно, но факт: на сцене из 65 участников — только артисты театра, студенты и педагоги колледжа Табакова — ни одного (!!!) приглашенного. Как говорит Машков: «Все, как зубы, тут свои». Свои поют реальными академическими голосами, делают сальто мортале, играют джаз, на арфе могут, бьют степ на скорости. И владеют телом, жанрами, музыкальными инструментами без скидок на то, что обучались на драматических.
Не знаю, достигли ли они той планки, которую Владимир Машков установил перед новыми артистами, когда пришел в колледж и театр, основанные его учителем Олегом Табаковым, но то, что «Атом солнца» задает другой исполнительский уровень столичным актерам, требует по ряду дисциплин другой профессиональной оснащенности — это факт. Мощная драматическая актриса Вахтанговского театра, которая пришла на «Атом солнца», вообще сказала Машкову, что это театр XXII века, и одарила Владимира Львовича в честь юбилея золотой инкрустированной ложкой. «Хотя ты с ней родился», — сказала Людмила Васильевна Максакова и уточнила: «С атомом солнца». Со своей стороны, могу засвидетельствовать — такого спектакля в Москве точно нет.
Читайте также: Атом по имени Машков: друзья и коллеги рассказали о юбиляре
Смотрите фотогалерею по теме
