Фильм снимался в 1944 году на Свердловской киностудии и стал ее визитной карточкой. О том, что этому предшествовало, многие не знают. 8 февраля 1945 года в Свердловске состоялся художественный совет, на котором рекомендовали воздержаться от выпуска картины по причине ее низких художественных достоинств. Стенограмма попала в руки директора фестиваля «Кинопроба» — киноведа Лилии Немченко — во время работы в архиве. Она и предложила провести эксперимент по освоению уникального материала.
Молодые актеры зачитали фрагменты протокола наряду с воображаемыми монологами кинематографистов, участвовавших в обсуждении «Сильвы», — и это уже фантазия драматурга Маши Конторович.
Для актеров Екатеринбурга, недавних выпускников театральных вузов, этот проект стал возможностью прервать затянувшуюся паузу, поскольку нет никакой другой работы, и уж тем более экспериментальной. «Чтецы» расположились на стульях перед зрителями. Их лица набелены. Плечи посыпаны словно мукой. Понимай как хочешь. То ли это прах времени, то ли перхоть замшелых персонажей. Прием расхожий, переходящий из спектакля в спектакль, докатившийся до кино. Актеры пытаются существовать то ли в традициях клоунады, то ли комедии дель арте, и это дается им с трудом.
Худсовет ведет влиятельный режиссер Иван Пырьев. Его сыграла начинающая актриса Галина Черная с наклеенной бородой. На ее груди — голова товарища Сталина. Среди мэтров, призванных решить судьбу «Сильвы», уроженец Екатеринбурга кинорежиссер Григорий Александров. В 1919 году вместе с Пырьевым он организовывал в родном городе художественную самодеятельность в клубе ЧК. К тому времени, когда принималась «Сильва», Александров уже снял «Веселых ребят», «Весну», «Цирк», «Волгу-Волгу». С высоты своего положения он скажет на худсовете, что «наши мастера имеют право ошибаться, но они не имеют права двигаться назад». Картина Ивановского была подвергнута серьезной критике, показавшейся ему злорадной.
Михаил Ромм тут самый спокойный и вразумительный персонаж, но и он присоединился к хору голосов о некудышности «Сильвы». Он считает, что фильм Ивановского сделан плохо, и задается вопросом: «Почему Сильва должна быть такой кислой и тухлой особой». Молодой актер, сыгравший Ромма, согласен с его мнением.
На худсовете раскритикуют неудачный подбор актеров, назовут героев некрасивыми, неинтересными людьми, а Сильву — «заунывной пожилой дамой, имеющей много детей». Ее роль в фильме сыграла Зоя Смирнова-Немирович.
Тов. Соболев (по всей видимости, это искусствовед Ромил Соболев, оставшийся за чертой спектакля) на радость собравшимся изречет: «Я сам не граф, но мне кажется, что у нас в Доме кино более «графская среда». Все эти эмоциональные высказывания мало чем отличаются от того, что можно услышать и теперь от коллег на обсуждениях. «Свои» всегда готовы сильно ранить и в выражениях не стесняются.
Тов. Соболев (по всей видимости, это искусствовед Ромил Соболев, оставшийся за чертой спектакля) на радость собравшимся изречет: «Я - сам не граф, но мне кажется, что у нас в Доме кино более «графская среда». Все эти эмоциональные высказывания мало чем отличаются от того, что можно услышать и теперь от коллег на обсуждениях. «Свои» всегда готовы сильно ранить и в выражениях не стесняются.
Разгромные выступления и жесткую критику выслушивают авторы фильма. Режиссер «Сильвы» Александр Ивановский, ставивший в свое время в Опере Зимина, работавший ассистентом у Протазанова на «Отце Сергии», самостоятельно сделавший целый ряд немых фильмов, экранизировавший «Дубровского». Уже после «Сильвы» он снимет вместе с Надеждой Кошеверовой знаменитую «Укротительницу тигров». Художник картины Владимир Егоров, именуемый в стенограмме тов. Егоровым, — без пяти минут лауреат Сталинской премии (ее он получит в 1946-м) и уже народный художник РСФСР, работавший на картине «Портрет Дориана Грея» с Мейерхольдом, «Закройщик из Торжка» Якова Протазанова. В спектакле Дмитрия Лимбоса Ивановский и Егоров такие же молью траченные персонажи в девичьем исполнении, покрытые пеплом времени и перхотью, как и вершитель их судеб Иван Пырьев.
Ивановский неважно себя чувствует, у него «плохо с сердцем». Никогда прежде его не обвиняли в безвкусице. «Это для меня новое обвинение», — скажет он. Судя по стенограмме, Ивановский принимает и не принимает обвинения, спорит, но примиряется с жесткими высказываниями: «Может быть, такая критика и нужна. В советской критике нужна суровость».
Владимир Егоров в оправдание скажет, что не стоило соглашаться ставить «Сильву» в Свердловске, где «фабрика не имела ни полов, ни потолков», что это было просто пустое место. По его словам, ни одна картина не подвергалась такой суровой критике, как «Сильва», хотя на его памяти выпущено было 12 фильмов, включая «Черевички» и всякую «серятину». Егоров решительно выступал на худсовете, не был тем жалким клоуном, каким оказался в спектакле.
В адрес создателей эскиза первые зрители — а среди них и опытные критики, и одна прекрасная актриса — произнесли немало похвальных слов, но это слишком большой аванс, который еще надо оправдать. Если авторы «Худсовета» претендуют на что-то серьезное и не ограничатся разовым показом, то им надо капитально поработать. На полноценное высказывание эскиз, хоть он и эскиз, набросок, явно не тянет, хотя идея хороша. И она достойна более яркого воплощения. Даже грамотное чтение стенограммы могло бы дать интересный результат.
