Балеты «Жар-птица» и «Петрушка» Игоря Стравинского, показанные труппой Дягилева в Париже в 1910 и 1911 годах и вошедшие с тех пор во все учебники по истории мировой культуры, представили на этот раз в новой современной хореографии: «Петрушка» - балет артиста «Стасика» Константина Семёнова, который осуществил на сцене родного театра после балета «Зазеркалье» по сказке Льюиса Кэрролла «Алиса в Зазеркалье» уже вторую свою большую постановку (и уже на основной сцене); «Жар-птица» - современного хореографа Кирилла Радева, ставящего для фестиваля Дианы Вишнёвой Context и труппы «Балет Москва».
Балеты Стравинского – тренд этого сезона. Только что прошли мировые премьеры разных балетов Стравинского в Мариинском театре и Пермском театре оперы и балета имени Чайковского, а после премьеры в «Стасике» к тем же балетам Стравинского летом обратится ещё и Большой театр…
«Петрушка» на шарнирах
Сама идея Алексея Франдетти использовать в балете про кукол собственно куклы, хоть и достаточно интересна и перспективна, тем не менее, конечно, не нова. В первую очередь для самого же Франдетти, который использовал кукол в опере Стравинского «Соловей» для Большого театра 2 года назад и тоже в копродукции с Центральным театром кукол Образцова. А вообще, еще 7 лет назад в том же Большом театре в балете Эдварда Клюга «Петрушка» тоже использовались аналогичные, гигантские куклы, активно задействованные в действии и танце, но тогда это были 5 разноцветных матрешек.
Тут же танцовщикам противостоят не матрешки, а самые настоящие почти четырехметровые куклы (художник Виктор Никоненко), и их не пять, а аж 12. Как и в спектакле Клюга, они похожи на деревянных языческих идолов, но не только ликами как в спектакле Большого театра, а всем своим видом. Причем некоторые из них ещё и поднимаются в воздух.
Как и в спектакле Клюга, здесь задействованы и марионетки, но если в спектакле Большого театра они появлялись эпизодически и их движения осуществляли сами балетные артисты, то в спектакле Франдетти-Семенова движения марионеток - Петрушки, Балерины и Арапа - осуществляли по три на каждую марионетку кукловода театра Образцова. Причем специально поставлены подмены. Так, чтобы запутать зрителя, когда роли исполняют марионетки, а когда живые люди.
Кроме того, в спектакле Франдетти деревянные четырехметровые истуканы не элементы сценического оформления на подобие декораций, а практически действующие и даже танцующие наряду с артистами персонажи (внутри танцующих болванов, как и у Клюга, здесь находятся и управляют ими артисты миманса).
За основу постановщики взяли традиционное либретто, написанное Александром Бенуа совместно с композитором этого балета Игорем Стравинским для дягилевской труппы и её легендарных артистов Вацлава Нижинского и Тамары Карсавиной. И почти ни в чем от него не отступали. Разве только действие развивается в новом балете не на ярмарке: постановщики его перенесли в кукольную мастерскую, где куклы – Петрушка, Балерина и Арап - оживают и разыгрывают спектакль.
Да и Фокусника мы не увидим на сцене – он манипулирует куклами с помощью рук только на экране, который высвечивается над сценой на заднике. Причем гигантские куклы настолько занимают пространство сцены и концентрируют на себе внимание публики, что манипуляций Фокусника, да и сам этот персонаж, который по либретто и вовсе уходит из своей мастерской в самом начале действия, можно не заметить, и подумать, что действие обходится без него.
Начинается балет с видеоарта художника по видео Ильи Старилова – на занавесе-экране возникают гигантские куклы-истуканы, а когда занавес поднимается, точно такие же куклы материализуются на сцене.
К сожалению, балет «Петрушка» получился поверхностным и несколько схематичным. Концы с концами у постановщиков явно не сходились. Основная идея, сформулированная хореографом как «универсальная драма о мятежной душе, которая не вписывается в рамки общества» - провисала.
Одетый, как и кукловоды театра Образцова в черное, кордебалет из восьми девушек, которые то танцуют, а то и вовсе прыгают через прыгалки, и четырех парней в юбках-брюках; огромная танцующая шарманка на четырех ногах, надетая на головы и туловища двум артистам; гигантский игрушечный медведь; черт с размалеванной красным рожей (и медведь, и черт появляются и в балете Фокина); лошадь на велосипеде, да главные герои балета - вот действующие лица, наделенные не слишком сложной хореографией. Но и она в спектакле имеет чисто прикладное значение и оказалась фактически вытесненной со сцены режиссерскими придумками Франдетти в виде гигантских подсвеченных изнутри кукольных болванов, да марионеток в человеческий рост, водимых кукловодами.
А показать было что: похожий на Пьеро весь в белом и с белым колпаком Петрушка (Марчелло Пеллицони, в другом составе Георги Смилевски-мл.), нарочито стилизованная под глупенькую красавицу Барби с розовым ободком на светлых волосах Балерина в розовато-фиолетовой пачке и колготках (Наталья Сомова, во втором составе Камилла Исмагилова) и нисколько не похожий на арапа, самовлюбленный качок Арап, целующий свои бицепсы и любующийся своим отражением в зеркале, светловолосый и весь сверкающий позолотой– копия игрушечного супермена Кена (Иван Михалёв, во втором составе Герман Борсай)… Все это было задумано интересно и остроумно, но на практике реализовано недостаточно, да и кукольные гиганты отвлекают внимание на себя. Так что все эти придумки своей цели не достигают и старания замечательных артистов, показать в танце историю своих героев, к сожалению, пропадает втуне…
Заканчивался балет, как и начинался, тоже на экране. Но заканчивался не как у Фокина криком ожившего Петрушки грозящего Фокуснику кулаком (фокинские движения, изображающие крик и угрозы, Петрушка тут делает почему-то в середине балета). После того как Петрушка, разобранный по частям, с оторванными конечностями, умирает на сцене (сломался? - почему умирает из спектакля понять невозможно), неумирающее киноизображение главного героя, скопированное с обаятельного итальянца Марчелло Пеллицони улыбается публике…
«Жар-птица» из мусорного ведра
Показанная во втором отделении «Жар-птица» разочаровала ещёебольше. Когда объявлялись планы театра в сентябре, над хореографией этого балета должна была работать Ксения Тернавская… Но что –то не сложилось и в результате «Жар-птицу» сочинял Кирилл Радев. Однако, довлеющий над спектаклем концепт Алексея Франдетти от этого, по-видимому, не сильно изменился. Вечер и задумывался как в первую очередь режиссерский проект. И Франдетти напридумывал тут кучу всего, что, однако, на пользу балету не пошло, а опять же, только отвлекало от него внимание.
Жар - птица тут тоже кукольная, весьма упитанная и размером с жирного индюка. Этого светящегося изнутри, алого, летающего птеродактиля тяжело носят по сцене с помощью тростей, аж четыре кукловода. В процессе спектакля кукольная Жар-птица материализуется в вылезшую из мусорного ведра-помойки балерину в красном клоунском парике, в красных обтягивающих коротких штанах и лифе (как и в балете «Петрушка» костюмы Екатерины Гутковской м Анастасии Пугашкиной), которые могут визуально изуродовать любую танцовщицу с не очень изящными пропорциями (на премьере пострадала исполняющая партию Жар-птицы Анастасия Лименько). Помойка эта – тоже материализовавшаяся с экрана компьютера корзина, в которую выкидываются ненужные документы. Как и «Петрушка», «Жар-птица» начинается с видеозаставки.
Тут от задумки Фокина, который и создавал либретто к этому балету по мотивам многочисленных русских народных сказок, вообще ничего не осталось. Франдетти решил придать балету современное звучание: некий «молодой архитектор Иван (партию исполнял Иннокентий Юлдашев) работает над проектом ЖК «Жар-птица» и творческий кризис доводит его до безумия. Как написано в синопсисе «выгорание доводит до трагического исхода». Человек буквально сгорел на работе заживо, причем не в фигуральном смысле, а в самом, что ни на есть прямом. Давшая ему прикурить зажигалку Жар-птица в лифе и трусах раздула из нескольких искр, которые по началу летают в офисе, пока она не появилась, настоящий пожар. При этом сначала пуляющего в неё ботинками, а потом доверившегося ей и влюбившегося в неё очкарика-архитектора Жар-птица, кажется не только придушила в конце, но, подобно вурдалаку выпила из него кровь (высосала творческую энергию).
Вместо девушек - подружек Ненаглядной Красы, в балете Фрадетти офисные работницы в черных одеяниях и черных очках, как злобные фурии домогаются архитектора, но не добившись, преследуют его; вместо поганой нечисти Кощеева царства, кикимор, да билибошек и их «Поганого пляса», появляются танцовщики в противогазах, которым архитектора отдают на растерзание офисные работницы. А место Кощея Бессмертного занимает огромный спрут или осьминог с механическими руками-рычагами по бокам - электронная кукла с вращающимися красными глазами – лампочками, синим вентилятором и шестью прозрачными шлангами вместо щупалец из которых идет задымление.
Явно обескураженный хореограф пытался эту махину хореографически как-то приподнять. Но безуспешно. Получалось это скучно и неинтересно, и еще хуже, чем у Константина Семёнова, показавшего в своей хореографии хоть какие-то проблески. Махина оказалась неподъёмной и нежизнеспособной.
Оптимистическим в новой «Жар-птице» получился только финал: стилизованный под фокинскую хореографию и одетый в костюмы Бакста и Головина дуэт в исполнении изящной и эффектной Анфисы Ощепковой и артистичного Романа Шевченко (перспективных артистов, недавних выпускников эйфмановской академии) произвел большое впечатление. Обыграно это было как видение сошедшего с ума Ивана. Показывая его под сказочный апофеоз музыки Стравинского, постановщики по сути расписались в своем творческом бессилии: ничего лучше хореографии и задумки Фокина они придумать так и не смогли…
