К двум этим несомненным шлягерам в качестве балета, открывающего вечер, добавили отличный балет «Франческа да Римини» на музыку Чайковского. Заново поставленный для проекта Юрия Баранова и его компании MuzArts еще в 2016 году балет получился тогда настолько удачным, что просто просится в афишу Большого. Однако увидеть его в Москве, увы, практически невозможно.
Премьерная новинка в этот раз в проекте была только одна — балет «Четыре» хореографа албанского происхождения Эно Печи, ныне работающего солистом балета и хореографом Венской оперы. По словам организаторов вечера, «выбирать из зарубежных хореографов проекта особенно не приходилось: выбрали того, кто не побоялся и согласился приехать и поработать с российскими танцовщиками». Сказать, что хореограф совсем неизвестен в России, нельзя: лет семь назад он принимал участие в лаборатории молодых хореографов «Точка пересечения» в Театре Станиславского и Немировича-Данченко, но ничего примечательного не создал и тогда.
Собственно, и нынешний балет «Четыре» особой оригинальностью не отличался. Четыре-пять движений на весь балет составляли его основу и бесконечно повторялись в течение 45 минут в самых разных сочетаниях, испытывая зрительское терпение. Не спасала и динамичная нарезка из произведений Вивальди в обработке Макса Рихтера, ухитрившегося так «обработать» его произведения, что они потеряли всю свою гениальную воздушность и поэтичность.
«История развития внутреннего мира человека и становление его личности через взаимодействие с другими людьми и природой. Четыре времени года, четыре века цивилизации и четыре этапа развития человека» (а именно так охарактеризовали основную идею этого балета в буклете устроители вечера) были скучными и монотонными. Никаких четырех времен года, четырех веков цивилизации и прочей «четверичности», кроме банальной четверки танцовщиков, занятых в балете и прекрасно танцующих на сцене современную хореографию, не считывалось и в хореографии Печи. Причем никак не способствовали прояснению смысла, а подчас и запутывали его и медиаконтент, представленный видеохудожником Олегом Серебряковым, и постановка света, сделанная Иваном Виноградовым.
Возникающие на трех гигантских экранах извержения вулканов, колебания морской воды и цунами, а потом нефтяные вышки, турбины и прочие приметы человеческой деятельности если и символизировали разные этапы вмешательства человека в природные процессы и предупреждали об экологической катастрофе, то делали это уж слишком прямолинейно и сути дела не проясняли. Не способствовали ее прояснению и костюмы дебютирующего в балете модельера Александра Терехова, решенные в черно-белой гамме и сделанные из какой-то передовой суперневесомой ткани, якобы способной менять окраску в зависимости от освещения. Но в процессе это обещание модельер так и не продемонстрировал.
Спасали балет исполнители, которые транслировали в своем танце разные состояния своих душевных движений и переживаний: от зарождения светлого, прекрасного, чистого и искреннего чувства, которое трансформируется в танце до полного хаоса и уничтожения. Акцент в этом балете, как, собственно, и во всей программе Postscript 3.0, делался на танцовщика эстрадного ансамбля TODES Ильдара Гайнутдинова. Однако окончивший академию Эйфмана и отлично исполняющий классику Даниил Потапцев смотрелся в современной хореографии Эно Печи по меньшей мере не хуже, а в чем-то даже и выигрышнее.
Танец занятых в балете трех солистов Большого театра (Марии Виноградовой, Анастасии Денисовой, Даниила Потапцева) и Ильдара Гайнутдинова делал идею, ставшую главной и в другом балете, показанном в Postscript 3.0, центральной. Она была воплощена в словах из завершающей части «Рай» заключительной 33-й песни поэмы Данте: «Любовь движет солнцем и другими звездами»… Именно чувство Любви и побеждает в конце концов в хаосе хореографии Эно Печи и в танце четырех исполнителей на сцене.
Эпиграфом к балету Юрия Посохова «Франческа да Римини» были взяты другие слова из «Божественной комедии» Данте: «Любовь, любить велящая любимым,/Меня к нему так властно привлекла,/Что этот плен ты видишь нерушимым…» («Ад», песня 5). В его основе один из вечных образов европейской культуры — история трагической любви Франчески и Паоло, запечатленная в пятой песне «Ада» «Божественной комедии» Данте… На музыку симфонической фантазии Чайковского с тем же названием, созданную в то же время, когда композитор работал и над «Лебединым озером», начиная с постановки Михаила Фокина на сцене Мариинского театра в 1915 году; кто только этот балет не ставил.
Успешно разрабатывает эту тему и бывший премьер Большого, а ныне хореограф-резидент «Балета Сан-Франциско» Юрий Посохов. Свой балет для этой труппы он поставил еще в 2012 году, и, перенесенный на сцену Большого театра, он исключительно удачно лег на Светлану Захарову, задумавшую примерить на сцене образ Франчески. В нынешней программе Захарова, к сожалению, участия не принимала, и в партии Франчески в двух составах дебютировали две исполнительницы — в первом составе Елизавета Кокорева и во втором, который видел я, Анастасия Сташкевич. Последней роль героини бессмертной поэмы Данте очень подошла, как, впрочем, подошли роли практически всем другим участникам спектакля: молодого возлюбленного Франчески Паоло прекрасно исполнил солист Большого театра Клим Ефимов (в первом составе в этой партии выходил Алексей Путинцев), а роль брата Паоло Джанчотто, законного супруга Франчески, тираничного и уродливого правителя Римини (история, рассказанная Данте в XII веке, имела реальных прототипов) исполнил Ильдар Гайнутдинов, которому все же чуть не хватало драматической выразительности в этой партии.
Помимо трех главных героев, здесь занят кордебалет, несущий на себе функцию отражения их психологического состояния и внутреннего мира. Он составлен из пяти одетых в стильные кроваво-красные платья придворных дам и трех «стражей ада» в серых с прорисованными мышцами трико, которые охраняют «Врата ада», созданные для спектакля на основе знаменитой скульптурной композиции Родена. Вообще, реминисценции из роденовских произведений (а знаменитый «Поцелуй» Родена, напомним, также навеян тем же сюжетом), несомненно, украсили и сделали более глубоким символический образный строй балета. А в отображенной на заднике картине адской воронки из тел летящих в нее людей тоже использованы цитаты роденовских работ.
В балете «Франческа да Римини» все сошлось: и вводы новых исполнителей; и по-прежнему впечатляющие костюмы модельера Игоря Чапурина; и прекрасная, построенная на классике хореография Юрия Посохова, органично переложившего в своем 25-минутном балете на хореографический язык дантовские терцины, и обладающая редкостными по красоте и выразительности дуэтами главных героев. Впечатлила, наконец, работа художника-постановщика этого балета Марии Трегубовой, выстроившей на заднике грандиозную картину второго круга адской бездны, где в дьявольскую воронку в фантастическом вихре несутся фрагменты человеческих тел и сплетенные в вечном поцелуе души людей, разум которых помрачила любовная страсть.
Так что если премьерная новинка «Четыре» не стала органичной частью в остальном превосходно составленной и пользующейся большим успехом хитовой программы современных балетов и новых красок ей не добавила, нуждается в некоторой доработке и сокращении, то старый-новый балет «Франческа да Римини» Postscript 3.0, несомненно, украсил.
