«Краповый берет получают лучшие»
— Александр Максович, в этом году патриотическая выставка «Они сражались за Родину!» — особенная?
— Выставка ежегодная, но сейчас особенно ответственно — 80-летие Победы, хотя это не имеет решающего значения.
— Кто был вашим первым героем?
— Я еще со школьной скамьи пишу героев, выбирал их всегда независимо от званий и положения в обществе. Это люди, перед которыми надо снимать шляпу, молиться на них. Первым я написал Героя Водопьянова Михаила Васильевича. Это полярный летчик, у него звезда Героя Советского Союза номер 7. Он спасал челюскинцев. Писал его еще в годы учебы в Суриковском, нас с ним познакомили. С той поры и создаю портреты героев. Их много, на выставке на Арбате далеко не все работы.
— Причем там портреты не только героев Великой Отечественной, но и СВО. Расскажите про героев наших дней — как вы их нашли?
— Один мой знакомый полковник увидел в газете фотографию Льва Макеева, мне очень понравился парень. Созвонились. Он приехал сюда. Настоящий русский богатырь! Почти два метра ростом, хотя это не главное, рост у человека может быть и небольшой, а все равно — герой. Лев — мастер спорта по боксу, великий патриот, воевал в «горячих точках» и сейчас на Украине. Скоро вернется в зону боевых действий снова. Его лично награждал наш президент Владимир Путин орденом Мужества. Причем он в свои 33 года нацелен преподавать, учить подрастающее поколение, будущих защитников Отечества патриотизму — это редкость. И он настоящий герой — это не пустые слова. У него краповый берет — только лучшие из спецназа получают его. Такие ребята — истинные защитники Отечества. Аж мурашки по коже бегут.
— А Харон Хадаев?
— Да, тоже герой! И дело не в том, какие у них награды на груди, — независимо от этого они герои. Свою единственную жизнь они отдают ради Отечества и чтобы мы спокойно жили. А это священный долг, так считалось с древнейших времен! Смотрю на этих молодых парней, и радость на душе…
— Портреты Льва и Харона — это недавние работы. А какие истории стоят за портретами других парней?
— Один мой знакомый генерал-полковник связал меня с госпиталем Вишневского в Красногорске. Мне дали возможность пройти по палатам и отобрать себе героев. Так я нашел Юрия Жуланова. В тот день ему только сделали операцию. Удивительный парень! Его Путин награждал! Но все ребята скромные и не любят рассказывать о том, за что они получают награды. А самым первым из ребят со СВО я написал Андрея Кузовлева. Потомственный казак, родом из Магнитогорска, отец пятерых детей. Представьте себе! Пошел добровольцем! Вся семья была против. Он главный кормилец, был бизнесменом, но бросил все и пошел на фронт, где потерял руку. У него потрясающе выразительные глаза. Он приезжал ко мне на дачу, хорошо позировал. Мы с ним подружились, он часто мне звонит. До сих пор помогает фронту, ребятам, с кем сражался. Уникальный!
— А Дмитрий Торопов — его начальник?
— Да. Когда я завершил портрет Андрея, он рассказал мне про своего командира: «Он для нас как отец родной! Мы его все любим и глубоко уважаем». Хотя парень молодой! Я снова поехал в госпиталь Вишневского к Дмитрию, он мне очень понравился. И мы тоже стали работать.
— На экспозиции особенное внимание уделяется разведчикам.
— Да. На днях я закончил работу над портретом женщины, разведчицы-нелегала. Она 25 лет работала за границей, муж у нее тоже разведчик-нелегал, Герой России. Я узнал, что среди разведчиков быть нелегалом — это высший пилотаж. Уникальная женщина! До нее я писал Вартаняна, Героя Советского Союза, — его портрет представлен на выставке. 47 лет он вместе с женой тоже был нелегалом. Понимаете, если нелегала поймала страна, в которой он работает под чужим именем, то в лучшем случае его ждет обмен, а так — тюрьма…
«На их подвигах надо воспитывать будущих защитников Отечества»
— Среди работ на выставке одна из новых — портрет ветерана Великой Отечественной войны Аркадия Давидовича Забежинского. Ему 103 года! Невероятная работа! Удивительная личность!
— Аркадий Давидович прошел всю войну без единой царапины, представляете? Командовал подразделением «Катюш». А после войны связал свою жизнь с Ленинградским оптико-механическим объединением, где работает по сей день! И прекрасно себя чувствует, несмотря на возраст. Когда я увидел его фотографии, то помчался в Петербург. Неделю Аркадий Давидович мне позировал — всех с натуры пишу, не с фотографии.
— Еще одна новая работа, тоже сделанная в Петербурге, — труженица тыла Вера Николаевна Филиппова. Может, она и Аркадий Давидович рассказывали истории с войны?
— Да, Вера Николаевна тоже невероятная женщина, ее портрет несколько месяцев назад написал. Я ради двух этих великих людей, с моей точки зрения, ездил в Петербург и там писал их портреты. Но они очень скромны. Как и ребята с СВО. Даю вам слово, что вытаскиваю из них хоть что-нибудь… Спрашиваю: «За что вот этот орден?» Юра Жуланов рассказал, за что ему дали Героя. Их окружили вэсэушники, а земля голая, спрятаться негде. Лежит подразделение, головы поднять не могут. Стоит БТР и сверху «поливает» как дождем. Юра говорит: «Ну все, конец. Ни деревца, спрятаться негде». Но Юра чудом отполз, взял автомат, встал во весь рост — в этих условиях верная смерть! — и дал очередь по БТР. Все заглохло. И все, наши ребята пошли в атаку, а Юре перебило ноги, ранило сильно. О его поступке доложили Путину, и президент ему позвонил, поговорил с ним. Представили к званию Героя. Молодой парень, 24 года.
— Невероятно!!!
— На их подвигах надо воспитывать будущих защитников Отечества!
— На выставке представлены работы разных лет, не только новые. И люди тоже разные. Есть Сергей Михалков, Сергей Бондарчук, но есть и совсем простые, неизвестные герои. Очень зацепила картина «Брошенный» — ветеран, просящий милостыню у входа в «Националь».
— Да, там была история. Шел по Тверской с ветераном войны, человек старше меня намного, прошел всю войну. Смотрю, у Елисеевского магазина сидит ветеран, милостыню просит. Знаете, есть ряженые — это ни для кого не секрет. А он сидит и руку стесняется протянуть, понимаете? Стыдно. А я всю жизнь стесняюсь подходить и просить мне позировать. Попросил своего товарища поговорить с ним. Тот подошел, объяснил все, а ветеран отказался, и я его могу понять — стыдился своего положения. Он оказался военным летчиком, получал хорошую военную пенсию, но у него на руках еще больная жена была, сын тоже нездоров. Денег не хватало. Второй раз я его увидел у «Националя». Там у входа написано «Welcome» — «Добро пожаловать!». Но не для всех. Я подошел к нему, познакомился, фамилия его Лемешев. Сказал: «Я понимаю, вам деньги нужны, я вам заплачу». Мое положение сложное — боюсь обидеть. И он согласился. Я ему приплачивал, он мне позировал… Такая была ситуация.
— Как же так с ним получилось… Несправедливо!
— У меня есть другая работа, на выставке она не представлена. «Афганец» сидит на лестнице и милостыню просит. Дело было так. У меня раньше мастерская была в Брюсовом переулке. Там есть церквушка. Проезжаю мимо и вижу: на газете, выстеленной на ступеньках, сидит «афганец». Одна нога. Я вышел из машины, чувствую себя неловко… Как бы не обидеть… Предложил ему позировать, он согласился. Он прошел афганскую войну, вернулся. А начальство все уже поменялось. Пришел в военкомат, ведь должна же быть компенсация: он без ноги, семья без всего. А там посылают куда подальше и говорят: «А мы вас не отправляли на фронт». Были же такие негодяи? Были. Тогда организовали афганское содружество, чтобы друг другу помогать, беспокоить власти в военкоматах, компенсацию ведь надо получить на лечение, на протез…
— На выставке есть еще одна работа, «Пулеметчик П.П.Шорин», тоже без ног, на платформе…
— Да. У меня был знакомый, старший товарищ, ветеран войны, говорит: «У меня есть Шорин. Потрясающий!» Мы договорились о встрече, он приехал. Представьте себе, он жил в хрущевке без лифта, на пятом этаже. В 19 лет потерял под Псковом обе ноги. И передвигался на платформе на колесах. Таких ребят по электричкам много ходило после войны. На что жить-то? Не хватало же денег на жизнь. Кто-то спивался, он не спился. Он всю жизнь работал на заводе «Москабель», более 40 лет. Женился, вырастил сына. Настоящий русский герой. На открытии Всесоюзной выставки в Манеже всегда присутствовали глава государства и его подчиненные — горкомы, обкомы… Я тогда им рассказал: «Смотрите, герой живет на пятом этаже без лифта, поднимается домой, держась руками за поручни!» И он получил квартиру. Я не говорю, что это я сделал, но большому руководству об этом рассказал. Каждый раз давал ему деньги на такси, он приезжал ко мне, позировал. Петр Павлович — потрясающий.
— А какая история стоит за «Забытым»?
— Непридуманный герой, настоящий тоже, никого не выдумываю. Фронтовик из Тверской области. Он замерз оттого, что ему местные власти дрова не привозили в дом. Когда писал его портрет, он говорил, что зиму не переживет — замерзнет. Так и случилось.
«Мне безразличны звания, интересен сам человек»
— Судя по вашим работам, у войны есть и женское лицо…
— Да, среди работ есть портрет уникальной женщины, разведчицы. Ее зовут Наталья Владимировна. На фронт она ушла медсестрой. Попала к Рокоссовскому. Ему доложили о 19-летней девочке, добровольце. Он ее вызвал к себе — это она мне сама рассказала, — спросил, хочет ли обучиться на разведчика. Согласилась. Рокоссовский был обаятельный, отказать было просто невозможно. Все, что он говорил, исполняли мгновенно, такое тепло от него шло, доброта. Она прошла курсы разведчиков, ее стали бросать за линию фронта заниматься прослушкой — она же немецкий язык знает хорошо. И однажды на рассвете, когда она стала собирать аппаратуру, ее немец застал «на месте преступления» (с их точки зрения). Рыжий, двухметровый. Что за это положено? Она говорит: «Я сразу сообразила, что меня сейчас в гестапо на допросы, потом измучают и убьют». Потянулась за пистолетом — хотела застрелиться. Он его отобрал. Потом посмотрел на нее продолжительно и говорит: «Ладно, уходи отсюда, я с девчонками не воюю». Она была поражена. Говорит, пошла, в лесу ее наши ждали, чтобы проводить, повернулась, вся съежилась, сделала несколько шагов — ожидала, что выстрелит в спину. А он ее подозвал опять: «Забери пистолет, а то тебя свои же застрелят, если вернешься без табельного». После войны она его разыскивала в лагерях, где сидели пленные, но не нашла — хотела поблагодарить. С мужем развелась, окончила институт, изучала космос, работала с Королевым — такая судьба необычная. У нее износилось сердце, детей не было, никого не было. И подруга ей посоветовала пойти в подворье монастыря, что у Кузнецкого Моста. Она жила в келье, за ней ухаживали там, и именно там я с ней познакомился. Она приезжала ко мне в мастерскую, и мы работали.
— Потрясающая судьба, как в кино.
— Да, люди на портретах самые разные, мне безразличны звания, интересен сам человек.
«К военным относились с благоговением»
— Вы родились в войну, и наверняка есть воспоминания о послевоенном времени, когда все вернулись с войны, — каково это было?
— Вот что я помню. Я родился в Лиховом переулке, прямо рядом с Эрмитажем, дом старинный. Рос без отца. Оттуда с мамой и бабушкой мы переехали на Сущевский Вал. Там был парк такой небольшой при школе №204, и я хорошо помню, как немцы строили дома. Некоторые женщины им подносили хлеб. Сами бедно жили, а хлебом с ними делились, и те строили дома. А дома до сих пор стоят, и там люди живут.
— Знаю, что о судьбе вашего отца ничего не известно. А кто-то из родных воевал?
— Нет, хотя моя мама и бабушка имели медаль «За оборону Москвы».
— А что мама рассказывала про жизнь в годы войны?
— Когда мы жили в Лиховом переулке, там была коммуналка, и на Сущевском Валу тоже в коммуналке жили. Но в то же время все жили там по-разному. Я в коммуналке жил, у кого-то были, например, родственники в деревне, привозили картошку. Ее чистили, очистки в ведро выбрасывали, а ночью мама с бабушкой вынимали очистки, дочищали и варили. Я поэтому и пошел работать в семнадцать лет. Работал грузчиком на швейной фабрике, на мебельной у Савеловского вокзала — она там до сих пор есть, на винном заводе. Так что все весело было. Матери надо было помогать, потому что зарплаты были небольшие, да и стыдно было не помогать. А профессии никакой не было. Рисовал каждый день, потому что хотелось выбиться со дна, подняться. Мне было перед самим собой стыдно, что я грузчик.
А рисовать я всегда любил, но это не моя заслуга. Я верю, что каждый человек запрограммирован, не знаю кем и спорить на эту тему не собираюсь, но у каждого человека есть судьба. Я любил рисовать. И брат мой, на 6 лет моложе меня, пошел в Дом пионеров, когда ему было 7 лет, записался на рисование. Он получил первую премию на Всемирной выставке детского рисунка в Австрии за композицию «Полет на Луну», но занятия бросил, а я продолжил заниматься. Окончил школу рабочей молодежи, но продолжал работать грузчиком, потому что жить не на что было. Рисовал каждый божий день, потом поступил в Суриковское.
— Ваше детство пришлось на послевоенные годы, много было фронтовиков везде. Общались с ними?
— В то время к военным относились с благоговением. На них смотрели с придыханием. Очень уважали. Сейчас идет генерал — на него внимания не обращают. А раньше смотрели, летчик какой-нибудь или моряк идет, бежали за ним, и я тоже, соответственно. И вот тогда, помню, после войны вышел фильм «Подвиг разведчика», главную роль в нем исполнял артист Павел Кадочников. Это отложилось в памяти и, может быть, подтолкнуло меня в будущем к работе над портретами разведчиков. На одном из приемов в честь Дня города Москвы Лужков устраивал прием, приехал директор Службы внешней разведки Сергей Лебедев. Я подошел к нему и сказал: «Сергей Николаевич, мне так хочется разведчика написать. С детства. Насмотрелся в детстве на Павла Кадочникова в «Подвиге разведчика». Он ответил, что предложение странное, но подумает. И предложил мне великого разведчика-нелегала Вартаняна. Он и его супруга 47 лет были нелегалами, уникальные люди. С этого и началась серия портретов разведчиков, контрразведчиков…
— Джордж Блейк тоже из этой серии. На нас работал?
— Да, он работал на нас во время войны, но его вычислили. Англичане арестовали и дали ему 42 года тюрьмы. Но потом ему удалось бежать, и он жил под Москвой. Мне Служба внешней разведки посоветовала его запечатлеть. Он очень много сделал для Советского Союза во время войны, как и Филби — тоже англичанин, но по идейным соображениям работал на Советский Союз.
— Недавно вы закончили работу над портретом женщины-разведчицы. Она уже видела итог?
— Пока нет, но скоро уже увидит. Свои работы я дарю галерее, на данный момент их 1867. 31 мая мы будем отмечать день рождения, и в этот день я подарю еще 12 работ, в том числе и женщины-нелегала.
